ее к столу с напитками.
– Это сложно, девочка моя. Королевская семья – особый мир, монархи с рождения не такие, как все. Неким образом он действительно делает мне честь, доверяя мне. Он и его отец. Это проклятие и подарок – общаться с такими людьми и вести с ними дела. Больше подарок, чем проклятие, я полагаю.
– Твоя любовь к Домингосам не знает пределов, папа.
– Ты все еще не поняла, почему?
Чарити не видела, как Рамиро танцует – все закрывали спины гостей, старавшихся ничего не упустить, – а потому пожала плечами.
– Нет. Возможно, пойму позже.
– Видишь ли, ты привыкла к английской действительности. Которая, вне всяких сомнений, хороша, – я патриот! – но временами излишне чопорна. Хотя ты понимаешь островной менталитет. Ведь, как ни крути, Англия – тоже остров.
– При чем тут принц?
– При том, что Фасинадо, о котором я тебе рассказывал и не раз, – действительно благословенная земля. Но его величество, ныне здравствующий Альваро V, менее приспособлен к тяготам правления, чем его покойный брат Эстебан. Я не был с ним знаком, однако так утверждают люди, с которыми я веду дела на Фасинадо. В частности, принц Рамиро однажды дал мне понять, что его отец в последнее время пренебрегает делами.
– О, но при чем тут твоя к ним любовь?
– Они хорошие люди.
– И должны тебе денег. Много-много денег.
– Лучше мне, чем кому-либо другому.
Чарити прищурилась.
– Ты намекаешь, что первый консул хочет получить в свое владение этот островок?
– Бонапарту хватает дел на континенте. Не думаю, что его устремления простираются так далеко и так незначительны. Для Франции Фасинадо – не более чем соринка, даже не в глазу, а на щеке. Там нет флота, там негде разместить войска, туда замучаешься добираться – нет, Бонапарт еще долго не обратит внимания на Пуэрто дель Фасинадо. Однако революционные настроения витают тут и там. Мадам Гильотина еще не насытилась.
– Ты намекаешь, что на Фасинадо зреет революция?
– Ничего об этом не знаю. Вряд ли. Но не хочется, чтобы она созрела, если монархи окажутся в финансовой зависимости от человека неблагонадежного.
– Ответственность, папа, – вздохнула Чарити. – По-моему, ты слишком ответственный.
– А еще самолюбивый. Мне нравится, что у меня в долгу короли! – засмеялся лорд Эверетт.
– Уж конечно.
Принц позвал Чарити танцевать через полчаса, когда большинство собравшихся уже устало глазеть и вернулось к привычным занятиям – болтовне, флирту и распиванию превосходных вин.
Рамиро подошел не сам: вместо него явился его помощник, тот самый человек в сером, которого Чарити про себя окрестила Тенью, представился – его имя было Лоренсо де Ортис – и передал приглашение своего сюзерена. Чарити приняла, и ее вежливо сопроводили к принцу, который не утруждал себя хождением туда-сюда.
Чарити смутно понимала, что волнуется, и потому старается думать о происходящем чуть насмешливо и отстраненно, как будто рассказывая подружке забавную