дама просила доложить ей о себе, хотя этот визит продолжался бы полчаса или, самое больше, три четверти часа. Я должна признать, что она была хорошей, умной хозяйкой дома и едва ли оставалась без дела хотя бы на мгновение; если у нее оказывалось сколько-нибудь свободного времени, она начинала шить или вышивать одежду для младших детей своих рабов так же старательно, как в другое время работала над рубахами моего брата Маджида. Я помню, трое из этих детей были очаровательные маленькие мальчики, отец которых служил у нас архитектором. Они были на несколько лет моложе меня, но, поскольку у меня не было товарищей-ровесников, они стали моими постоянными товарищами в играх до тех пор, пока я, наконец, не познакомилась с моими остальными братьями и сестрами из Бет-иль-Сахеля.
Глава 3
Бет-иль-Сахель
Неуступчивый привратник. – Обаяние Холе. – Веранда в Бет-иль-Сахеле. – Жизнь во дворе. – Мясная лавка, кухня и кладовая вне дома. – Любовь арабов к своим лошадям. – Общественные различия за столом. – Почему Бет-иль-Сахелъ был предпочтительнее, чем Бет-иль-Мтони. – Расовая ненависть черкешенок и абиссинок друг к другу. – Куршит. – Принудительное обучение.
Наконец наступил тот день, о котором я так горячо и страстно мечтала, – день, который я должна была весь полностью провести в Бет-иль-Сахеле, куда меня обещали отвести моя мать и Хадуджи. В пятницу – мусульманское воскресенье – мы вышли из нашего дома очень рано утром, должно быть в пять или шесть часов. Нам не нужно было далеко идти, потому что до места назначения было чуть больше ста шагов. Верный, но невыносимо придирчивый старый привратник поприветствовал нас всего лишь вежливым «добро пожаловать» и пожаловался, что уже целый час простоял без отдыха на своих старых слабых ногах, отвечая посетительницам. Это был раб-нубиец, принадлежавший моему отцу, и его борода поседела на почетной службе. Я намеренно говорю «борода»: мужчины-арабы имеют привычку брить себе голову. Мой отец чувствовал к нему большую привязанность, особенно с тех пор, как этот слуга однажды спас его от поспешного поступка, о котором отец мог бы сожалеть всю жизнь, – выбил у него из руки меч, которым отец собирался ударить человека, вызвавшего его гнев. Но мы, маленькие дети, не уважали добродетели старика и, когда нам была охота озорничать и проказничать, часто позволяли себе очень скверные шутки с этим пожилым и достойным служителем. Больше всего мы любили уносить его ключи, и я думаю, что в Бет-иль-Сахеле не было ни одной комнаты, где бы они не лежали хотя бы раз, спрятанные от него. Кажется, один из моих маленьких братьев имел особый дар прятать эти ключи в таких местах, о которых не подозревали даже мы, заговорщики.
Поднявшись с первого этажа на второй, мы обнаружили, что все женщины в доме были уже на ногах и заняты делами, только особенно набожные еще читали утренние молитвы и потому были невидимы для внешнего мира. Никому не пришло бы на ум побеспокоить мусульманина или мусульманку во время