время, – в тот момент, когда двери уже закрывались. Не успевший вовремя выйти Грэнвилл был вынужден ехать до следующей остановки, откуда позвонил на командный пост ФБР.
Часы уже показывали двадцать один час двадцать две минуты. На протяжении следующих двенадцати минут Губичев и мисс Коплон не были в поле зрения агентов. В двадцать один час тридцать четыре минуты они были замечены на восточной стороне Третьей авеню, ближе к Восточной 15-й улице. Грэнвилл присоединился к другим агентам, снова державшим пару под наблюдением. Он вновь шел за ними на безопасном расстоянии. Другие агенты прятались в подъездах.
Грэнвилл позволил объектам спокойно пересечь 15-ю улицу. Пустынная авеню мгновенно оживилась потоком хлынувших в район машин. Тут к Грэнвиллу подошел агент Мерфи, чтобы передать инструкции.
Изложил он их очень коротко: «Будем брать!»
На полпути между 15-й и 16-й улицами, прилегающими к авеню, Грэнвилл догнал Губичева и мисс Коплон, легонько тронул их за плечи и сурово объявил: «Я специальный агент ФБР. Вы оба арестованы».
Сумочка мисс Коплон была изъята и осмотрена на месте. Агенты обнаружили в ней те самые документы, которые подозреваемая, по сообщению, унесла с собой, покидая в тот день свой офис в министерстве юстиции. Одной из бумаг был состоявший из двух частей меморандум, содержавший сведения о попытках коммунистов завладеть геофонами, созданными для регистрации разрушительной силы атомных бомб; другой – фиктивные данные о вербовке ФБР работников «Амторга» в качестве осведомителей о красном подполье в США. Для правдоподобия на меморандуме стояла подпись директора ФБР Эдгара Гувера.
Губичева быстро обшарили, проверяя, нет ли при нем оружия. Он был невооружен. Грэнвилл обыскал его карманы и нашел белый конверт с банкнотами на сумму 125 долларов. В другом его кармане лежало 4 доллара 25 центов.
Губичева и мисс Коплон, несмотря на их протесты, посадили в машину и повезли в федеральное отделение ФБР на Фоули-сквер в нижнем Манхэттене. Следующие семь часов их допрашивали. Оба подозреваемых категорически отрицали свою причастность к шпионажу.
Мисс Коплон утверждала, будто засвидетельствованные ФБР встречи – 14 января, 18 февраля и последняя, закончившаяся арестом, – были просто невинными свиданиями «девушки и мужчины, между которыми завязался роман». Она заявила допрашивавшим, что познакомилась с Губичевым в сентябре 1948 года, влюбилась в него и надеялась выйти за него замуж. Вечером 14 января она узнала, что Губичев не может стать ее мужем, потому что женат. Взмахнув газетой, объясняла мисс Коплон, она в приступе гнева собиралась ударить его.
В четвертом часу утра ФБР завершило допрос и попросило Секретариат ООН прислать в федеральное отделение юриста, чтобы установить, считался ли Губичев в момент ареста находящимся на службе и, стало быть, под защитой иммунитета. Задержанным было предложено нанять адвокатов.
Пришлось разбудить федерального судью Саймона Рифкинда, попросив прибыть в федеральный суд для