принимали непосредственного участия в заговоре, но были озабочены спасением того, что осталось от их страны, прежде чем нацисты в военном безумии полностью ее уничтожат.
Благодаря контактам с военными заговорщиками мы также узнали, что наше требование безоговорочной капитуляции отпугивает немецких генералов, которые в иных обстоятельствах могли бы выступить против Гитлера. Некоторые представители из высшего генералитета, к кому обращались заговорщики, не желали принимать участия в заговоре и брать на себя связанную с этим политическую ответственность. Они полагали, что союзники обойдутся с Германией одинаково сурово вне зависимости от того, наступит ли безоговорочная капитуляция немного раньше благодаря действиям немцев, которые осмелятся бросить вызов Гитлеру, или позже – по инициативе кого-нибудь из приверженцев Гитлера. В апреле 1944 г., еще до попытки покушения, заговорщики прислали ко мне в Швейцарию эмиссара, чтобы выяснить, есть ли действительно надежда на лучшие, чем безоговорочная капитуляция, условия в переговорах с Западом. Ответом было однозначное «нет» – в этом вопросе союзники были непреклонны. Эмиссар вернулся с этим ответом, повергшим в отчаяние некоторых заговорщиков, уже склонившихся к мысли, что их главным союзником в борьбе против Гитлера стал Советский Союз с его более гибкой позицией.
Неприемлемость термина «безоговорочная капитуляция» и надежды на «альпийский бастион» были не единственными преградами, мешавшими нам продвигаться к капитуляции нацистов. Одной из них был миф о так называемом «ноже в спину». Идея первоначально зародилась у Людендорфа и других германских генералов Первой мировой войны, заявивших, что Вудро Вильсон обещаниями и «четырнадцатью пунктами» обманом втянул их в перемирие ноября 1918 г. Миф обвинял в слабости и даже предательстве некоторых германских политических лидеров, которые подорвали волю немцев к сопротивлению и принудили немецких генералов капитулировать, когда они еще не потерпели поражения на поле боя. Этот миф посеял смуту в политической жизни послевоенной германии. В сочетании с распространенным среди немцев мнением о чрезмерной жесткости условий Версальского договора он значительно способствовал падению Веймарской республики и разжег жажду мести, породившую философию нацизма. Как ни странно, этот миф повлиял не только на немецких генералов, отвергавших любую инициативу, направленную на установление мира, но и на отношение политических лидеров в Вашингтоне и Лондоне к капитуляции. Войну против нацизма и германского милитаризма, говорили многие из них, следует на этот раз довести до полного разгрома. Они не желали предоставлять немцам, будь то нацисты или историки, возможность отрицать полный разгром Германии на поле боя. Так миф времен Первой мировой войны о «ноже в спину» способствовал скептическому отношению в Вашингтоне и Лондоне к любым усилиям в отношении скорой капитуляции при помощи немецких военных лидеров.
Еще одной преградой был миф