каких гостей Эмма находила возможным собирать у себя в доме чаще всего; она радовалась их визитам главным образом из-за отца, ибо для нее ни одна из перечисленных дам не могла сравниться с миссис Уэстон. Ей приятно было видеть довольство батюшки и еще приятнее от сознания того, что она так ловко все устраивает; однако тихая скука, исходящая от трех почтенных женщин, невольно наводила на мысли о том, сколько еще таких томительных длинных вечеров предстоит ей пережить…
Как-то утром, когда она сидела, привычно ожидая гостей и очередного тоскливого вечера, от миссис Годдард принесли записку, в которой та в самых почтительных выражениях осведомлялась, нельзя ли привести с собой мисс Смит; просьба пришлась как нельзя кстати. Мисс Смит, очень хорошенькая семнадцатилетняя девушка, была знакома Эмме лишь шапочно, и она давно хотела лично познакомиться с нею. Эмма ответила весьма изысканно составленным приглашением, и вечер больше не страшил очаровательную хозяйку Хартфилда.
Харриет Смит была чьей-то внебрачной дочерью. Несколько лет назад некто, оставшийся неизвестным, поместил ее в пансион миссис Годдард, а впоследствии она была переведена в разряд пансионерки, постоянно живущей в семье хозяйки пансиона. Вот и все, что было о ней известно. Близких друзей у нее не было, но в Хайбери ее принимали повсеместно; вот и теперь она только что вернулась из деревни, где гостила у своих однокашниц по пансиону.
Красота Харриет Смит относилась к тому типу, который особенно привлекал Эмму. Блондинка невысокого роста, румяная, голубоглазая, с точеными чертами лица и ласковой улыбкой. Еще до конца вечера Эмма была очарована и манерами мисс Смит, и ее внешностью и преисполнилась решимости продолжать знакомство.
Судя по репликам мисс Смит, умом она не блистала, однако Эмма ее нашла весьма интересной особой – она напрочь была лишена неловкости и стеснительности, качеств, столь тягостных при первом знакомстве; она держалась просто и открыто, но в то же время ненавязчиво. И потом, она выказывала такую трогательную признательность за то, что ее пригласили в Хартфилд, и так безыскусно восторгалась великолепием обстановки, каждой вещью, настолько превосходящей то, к чему она привыкла, что Эмма нашла новую знакомую не лишенной здравого смысла и решила, что она заслуживает всяческого поощрения. Ее следует возвысить. Кроткие голубые глазки и вся природная прелесть мисс Смит не должны впустую растрачиваться на низшие слои общества Хайбери и его окрестностей. Знакомства, которые она уже успела завязать, не делают ей чести. Вот, например, те друзья, у которых она недавно гостила, – люди в своем роде порядочные; однако знакомство с ними, несомненно, ей вредит. Эмма наслышана была о семействе по фамилии Мартин, так как они арендовали большую ферму у мистера Найтли. Жили они в приходе Донуэлл, что делало им честь, как полагала Эмма, так как знала, что мистер Найтли о них весьма высокого мнения. Но они, скорее всего, люди грубые,