или что-то такое.
– И ученый, и что-то такое. Сотни лет ньютоновская физика давала науке инструменты, необходимые для построения современного мира. Теории и методы Ньютона по-прежнему работают, но теперь мы знаем, что многие из них несовершенны и даже ошибочны.
– Как же они могут работать, если они ошибочные?
– Это связано с редуктивистским подходом и влиянием аппроксимации на достоверность кратковременного эффекта.
– Да, разумеется, – и О’Мэлли закатил глаза.
– Эйнштейн уничтожил ньютоновскую иллюзию абсолютного пространства и времени. Квантовая теория положила конец самой идее контролируемого измерения процесса.
– И сколько пива вы выпили, Эд?
– Все это имеет непосредственное отношение к приятному сюрпризу, который ждет вас, О’Мэлли. Вы знаете Галилея?
– Лично – нет.
– Галилей тоже был великим ученым, и одну из его теорий, связанную с колебаниями маятника – период колебания остается независимым от амплитуды, – по-прежнему преподают на уроках физики в средней школе, то есть более чем через триста лет после ее открытия. Но она неверна.
– Готов спорить, вы знаете, что в ней не так, – ответил О’Мэлли, справедливо полагая, что эксцентричного человека лучше не сердить.
– Все, кто занимается физикой последние тридцать лет, знают, что это неправильно, но школьная программа остается прежней. Галилей пользовался линейными уравнениями. Но в системе присутствует турбулентность, поэтому требуется нелинейный подход. Хаос, О’Мэлли. Даже в такой простой системе, как маятник, не обойтись без учета хаоса, потенциального источника сложного и неожиданного поведения. А теперь я хочу вам кое-что дать.
– Что мне нужно, так это волшебные слова, которые убедят Лиану простить меня.
– Жизнь иногда может казаться бесконечно сложной, непредсказуемой, хаотичной. А потом необъяснимый порядок дает о себе знать. Вы скажете Лиане, что сделали вы и что сделал я, и она поймет, что и в хаосе есть порядок. Но сначала обналичьте вот это и отнесите деньги домой.
Из кармана белого пиджака спортивного покроя Ламар вытащил семнадцать фишек, которые стоили семнадцать тысяч долларов, и положил на стойку бара.
Глава 17
Снежная пара скользила через залитый лунным светом двор, похожая на кошек, похожая на волков, но определенно не кошки и не волки, и узнаваемые, и совершенно незнакомые, видения из сна.
Когда животные по дуге повернули к дому и исчезли за северным краем крыльца, Грейди поспешил из кухни, ориентируясь по светящимся часам над духовкой и гудению холодильника.
Шел по темному коридору, держась рукой за левую стену, пока не добрался до двери.
В кабинете два светлых прямоугольника ложились на пол аккурат напротив двери. Знакомство с обстановкой позволило Грейди быстро добраться до окон с раздвинутыми шторами.
Пересекая кабинет, он ахнул, когда фигура появилась на фоне одного из прямоугольников лунного света. Тут же понял, что это Мерлин, поставивший лапы на подоконник. Грейди прошел к другому окну.
Ночь еще мгновение оставалась такой же, как и тысячу лет до этого: полная