набега табитов и позорного для самерийцев рейда соплеменников благородного Станара только миролюбие Хар-Азгаура бережет южную границу Самери! Или,– царь лукаво взглянул на своего советника,– не только миролюбие? – И тут же махнул рукой: – Не придавай значения! Я просто фантазирую, мой благородный Саконнин! Передай послу: я жду его!
– Позволю себе заметить, государь,– осторожно возразил Старший Советник,– такое решение может быть не вполне верным! Разумней было бы предложить послу подождать. Так достойней для Карнагрии, государь!
– Понимаю,– кивнул Фаргал.– Но тем не менее вели ему явиться прямо сейчас. Достоинство Карнагрии я беру на себя!
– Слушаю, государь! – Старший Советник поклонился, но, вместо того чтобы самолично выйти к послу, подозвал одного из стражников и отдал соответствующий приказ.
«Выкрутился!» – одобрительно подумал Фаргал.
Посол Императора Эгерина вошел в зал стремительным шагом воина, далеко опередив свою свиту. И остановился, когда витой жезл церемониймейстера преградил ему путь.
Скаэр Станар был высок и худ. Но кость имел широкую, унаследованную от отца-кушога, одарившего дочь Эгерина столь энергичным отпрыском. А вот черты лица, цвет волос и большой рот с красными губами посол явно унаследовал от матери.
– Посол Повелителя Эгерина, Владыки обильных и многочисленных земель величайшего из великих Императора Хар-Азгаура благородный властитель Земель Струр и Казелин Скаэр Станар! – возгласил герольд-эгерини.
– Властитель Карнагрии, Император, Владыка Владык, Царь царей превосходный в могуществе государь Фаргал милостиво склоняет слух к Скаэру Станару, устам брата его Хар-Азгаура! – откликнулся карнагрийский герольд.
– О Фаргал! Царь царей! Восседающий на Кедровом Троне! – звучно провозгласил герольд гостя.– Милостивый! Самодержавный…
– Ты не находишь этот диалог непоэтичным? – спросил царь у «Опоры Трона», Старшего Советника Саконнина.
Лицо Советника было неподвижно, как голубой нефрит, коим было облицовано подножие трона.
– Государь, этим словам – двенадцать веков! – прошептал Саконнин.
– Именно поэтому я и нахожу их непоэтичными,– заметил Фаргал.– Самые лучшие слова за двенадцать веков станут безумно скучны, если их повторять по двадцать раз ежедневно! А эти к тому же – не самые лучшие!
– Если мы отступим от церемонии, это будет оскорбительно для Императора Эгерина! – напомнил царедворец.
Фаргал холодно улыбнулся.
– Император Эгерина не посмеет оскорбиться! – заявил он вполголоса.– Ты не хуже меня знаешь: Эгерин нынче – шакал у ног Льва Карнагрии! Но…– другим тоном:– Станар мне по сердцу! Так что дослушаем, потерпим!
Советник поджал губы. Он знал: Фаргал его поддразнивает. Советнику было больно оттого, что на Кедровом Троне – человек неблагородной крови. Человек, которому безразлична древняя возвышенная мощь Церемониала. Но еще Саконнин знал – Фаргал прав. Нынешний Эгерин – ничто рядом с Империей Фаргала. И именно потому, что одной правит государь с железной рукой �