подозреваю, тут дело сложнее. Наверное, вы в какой-то момент перестали соответствовать его жизненным стандартам. Ведь так?
– Я села на диету… – вымолвила женщина.
– Наверное, этого оказалось недостаточно?
– Наверное…
– И с тех пор вы с мужем не виделись?
– Нет, он собрал вещи. Оставил мне квартиру. Даже из новой мебели ничего не взял, кроме своего письменного стола. Деньги он мне присылает по почте…
– А вы бы хотели его увидеть?
– Хотела бы, – прошептала она безнадежно. – Но он больше не придет…
– Не придет? – победно возвысил голос Сугробов. – То, что невозможно в жизни, возможно на телевидении! Встречаем: Анатолий, муж, бросивший Ирину!
И зал снова зааплодировал, вызвав у Калязина приступ тошноты. Из буквы «А» решительно вышагнул и ловко сбежал по лестнице невысокий подтянутый Анатолий, одетый в характерный для банковских служащих дорогой костюм с изящным – не в пример ведущему – галстуком. У Анатолия было узкое лицо, крупный нос и близко поставленные глаза, смотревшие настороженно. Увидев его, Ирина страшно побледнела, губы ее задрожали, она судорожно вцепилась в брошь на груди и отвернулась, чтобы не смотреть на блудного мужа. Он сел рядом с бывшей женой и машинально отодвинулся вместе с креслом.
– Не двигайте стул! – раздался суровый окрик сверху. – Свет собьете!
Блудный муж неохотно вернул кресло на прежнее место. Сугробов подошел к нему и некоторое время молча смотрел с осуждающим любопытством.
– Здравствуйте, Анатолий, – наконец заговорил Сугробов. – Спасибо, что согласились принять участие в нашей передаче!
– Пожалуйста, – ответил тот, бросив короткий взгляд на Ирину.
– Скажите, Анатолий, неужели вам не жаль разрушенной семьи?
– Жаль.
– Так, может быть, вы совершили ошибку и вот сейчас, на глазах у многомиллионных телезрителей исправитесь? Ирина, вы бы простили Анатолия?
– Простила бы… – еле слышно отозвалась она, мертво глядя в угол студии. – Ради детей…
– Громче! – потребовал голос сверху.
– Не могу я громче, не могу! – закричала она и забилась в истерике.
Зал нехорошо зашумел. Пока помреж бегал за водой, а сексопатолог, борясь с одышкой, лазил на подиум и щупал пульс у рыдающей Ирины, Сугробов стоял возле розового куста, меланхолически поглаживая бутоны. А Калязин в смятении вспоминал свой последний разговор с Татьяной и особенно то, как она впивалась в него ледяными пальцами, вглядывалась в его глаза и шептала, плача: «Са-аша, какой ты жесто-окий!»
Наконец все угомонились.
– Скажите, Анатолий, – строго спросил ведущий, оставляя в покое розы, – вы готовы вернуться к Ирине?
– Нет!
Зал ахнул.
– Почему же?
– Это невозможно. Я не хочу возвращаться в прошлую жизнь. Я встретил другую женщину… Алену. Мне с ней хорошо.
– А с Ириной вам было плохо?
– Неплохо… Не знаю даже, как сказать. Мне с ней было никак.
– Всегда?
– Теперь я понял, что