подвести вашу агентурную группу под гостиничную крышу.
– Вы говорите о тлетворном влиянии Запада, – быстро нашелся Блинков.
Адмирал с минуту не сводил с него своих серых глаз.
– Ишь ты какой, – холодно сощурился он. – Ладно, пусть будет так.
Школьник был открыт в своем недовольстве, в своем паршивом настроении, и Джеб легко читал его мысли. Адмирал перенес недовольство, вызванное срывом в работе, на личные качества капитана Абрамова, на его личную жизнь, которую он однажды круто развернул. Такое поведение не к лицу Школьнику, вдумчиво отметил Блинков. Много в нем от брюзги. Кажется, он разучился проигрывать или, по крайней мере, достойно встречать неудачи.
– Выпей, – настоял адмирал, плеснув в бокал коньяка. – Сейчас ты услышишь то, что тебе вряд ли придется по душе. Абрамов получил... Как бы это помягче сказать?.. – Школьник в нетерпении пощелкал пальцами. – Он стал куратором новой агентурно-боевой единицы. Я не хочу сравнивать вашу группу с новой ни по составу, ни по качеству.
С этого мгновения Блинков слушал адмирала невнимательно. В его груди закипала ревность. Он не мог охватить картину в целом, лишь короткие и яркие, как молнии, образы и мысли впивались в грудь и голову. Если бы Саня Абрамов просто ушел из их жизни... Но он ушел к чужим людям, оставив своих. У него за плечами двенадцать месяцев дружбы, три боевые операции. В его багаже сложные, но вполне человеческие отношения с боевой командой Блинкова. В его багаже не хаос, там все аккуратно уложено и объяснимо. Вот ревность и любовь, вот дружба и преданность, вера и надежда. Они настолько сроднились, что разрыв казался невозможным.
Теперь капитан налаживает контакты с чужими людьми. Говорит им те слова, что слышала команда Джеба. И на душе «котика» вдруг стало пусто. Словно ему залезли в карман.
Блинков подавил вопрос: «Зачем вы это сделали, Виктор Николаевич?» Горько, обидно, оскорбительно.
Он сделал попытку встать и уйти. Добраться до придорожного коноба и хватить полный стакан водки.
«Может быть, по этой причине Абрамов не выходит на связь?» – подумал Джеб. Но тут же отмел эту версию. При чем тут его родители? Абрамов не мог обидеться на весь мир. Джеб покачал головой, понимая, что обида взяла за горло его самого, а он исподволь и незаслуженно наделил ею капитана.
И еще одно сравнение: Джеб также разучился отвечать на уколы судьбы.
Оказалось, адмирал внимательно изучал собеседника. Приметил то, как он одним глотком выпил коньяк, нервно прикурил сигарету, гонял желваки.
– Да, да, – медленно покивал он, – я все вижу. Перейдем к делу.
– Стоит ли? – не удержался от колкости Блинков.
– Послушай, что я скажу, – досадливо нахмурился адмирал. – Судя по всему, новая агентурная группа Абрамова погибла в полном составе. И сам капитан не выходит на связь вот уже три недели.
Блинков ожидал чего угодно, только не такого продолжения. Он потянулся к бутылке и налил себе коньяка.
– Я расскажу тебе о бойцах этой группы, – продолжил адмирал. – Это хорошо