в ладони. Зрение восстанавливалось: боец стал различать неясные тени темно-серого и блестящего синего цвета. Способность видеть возвращалась невыносимо медленно, но все-таки возвращалась. Не было никаких причин, мешавших предположить, что через несколько часов оно полностью восстановится, и тогда…
Пол под ногами задрожал.
Мол обернулся кругом, сканируя глубины помещения в поисках источника вибрации. Все пространство камеры заполонила какофония треска, будто огромные цепи протаскивали сквозь шкивы и шестеренки гигантского часового механизма. Скрежет усиливался, превращаясь в оглушительный рев. Все вокруг него начало сдвигаться и наклоняться. Мол протянул руку, и кончики пальцев подтвердили то, что он уже начал подозревать.
Стены двигались.
Это не было иллюзией или побочным эффектом не до конца восстановившегося зрения. Камера в буквальном смысле меняла форму: отдельные стальные пластины, образующие стены, пол и потолок, сдвигались с мест, заходили друг на друга, словно гигантские искусственные чешуйки, и прогибались вовнутрь. Пол кренился все сильнее, превращаясь в чашу с отверстием в центре, в гигантскую воронку.
Отступив к стене, Мол отвел руку за спину и крепко схватился за подлокотник стоявшей сзади скамьи – вцепился в него, чтобы сохранить равновесие. Дыра в центре пола увеличивалась, доносившийся со всех сторон лязг и скрежет металла становился все громче.
Щурясь, ситх заглянул в отверстие. Уже достаточно восстановившееся зрение позволило разглядеть, как безжизненное тело противника в раздробленных и уже совершенно бесполезных органических доспехах скатывается к центру камеры. Подчиняясь законам физики, оно заскользило вниз в потеках собственной черной крови, и вскоре за ним последовало обмякшее безголовое тело змеежезла.
На глазах у ситха поверженный воин и его оружие канули в океан тьмы, почти столь же глубокий, сколь тот, из которого он сам только что вынырнул. На мгновение ему показалось – вправду ли? – что нечто бледное и безглазое возникло рядом с телами и утащило их вниз.
Металлические пластины снова пришли в движение: отверстие закрылось, пол выровнялся. Тряска и лязг прекратились. Камера обрела прежнюю форму.
Перед его глазами замерцали красные огоньки, постепенно превращаясь в зеленые.
Он терпеливо ждал, пока камера несла его вверх.
2
Садики
Войдя в свой кабинет, комендант Садики Блирр окинула взором голоэкраны: они в несколько рядов тянулись вдоль стены и походили на судей с обличающими взглядами. Некоторые из них предназначались для наблюдения – на них демонстрировались различные уголки тюрьмы: столовая, медотсек, сплетающиеся между собой коридоры, туннели и висячие мостки, что подобно спицам колеса сходились к громадному открытому холлу, где до и после поединков толпились заключенные.
Однако на большинстве экранов мерцали в ожидании ответа входящие вызовы: целая вереница букмекеров, чиновников, а также руководителей