застало их уже на «Соколе».
Как обычно бывает, результаты оказались неоднозначными. Многие из тех, на кого рассчитывал Хан, были вне доступа, слишком далеко или временно вышли из дела. Другим, кто тоже мог бы поучаствовать, было слишком долго добираться, тем более что до Фестиваля, о котором говорил Инджер, оставалось всего две недели.
Наконец, третьи были заняты, но могли кое-кого порекомендовать. В частности, Маззик перехватил инициативу и сообщил Рашель, что посылает двух новобранцев с навыками, которые интересуют Хана.
Чубакка отнесся к этому без энтузиазма.
– Мне тоже не нравится, – согласился капитан, хмуро изучая письмо Рашель. Маззика Хан знал несколько лет. Они с Чубаккой время от времени перегоняли грузы для его небольшой подпольной компании. В прошлом на Маззика можно было положиться и он был весьма компетентен. А главное – он был знаменит тем, что без тщательнейшей проверки не доверял ни одному кандидату. Если эти новобранцы его устраивают, – скорее всего, им можно верить.
Если только Маззик не решил поквитаться с Ханом за какую-нибудь давнюю обиду. Но это вряд ли. Кореллианин ничего плохого Маззику не сделал, – по крайней мере, сам он такого не помнил. В последнее время уж точно.
Чубакка вопросительно рыкнул.
– Думаю, поохотимся, – ответил Соло, поднимаясь на ноги. – Иди подготовь «Сокол» к взлету. А я попробую договориться о стартовом окне.
Глава третья
Охранные системы на крыше были необычными, долгий спуск по синтоканату взбодрил, а сигнализация на окне оказалась просто смешной.
Бинк Китик покачала головой и включила медицинский лазер, наведя его луч сквозь транспаристаль на разъем датчика сигнализации. Большинство дилетантов, которым хватило бы сноровки забраться сюда, просто перерезали бы провод лучом: это отключит основной датчик, но активирует резервную систему. Бинк действовала более тонко: она прижгла разъем, чтобы расплавить и закоротить провода; при этом сигнализация не сработает, батарея быстро разрядится, и срабатывать станет нечему.
Взломщица спрятала лазер, одновременно взглянув на часы. Секунд двадцать, не больше, и сигнализация отключится.
– Что там? – раздался из наплечного комлинка искаженный помехами голос сестры.
Бинк с теплотой улыбнулась. Тавия ненавидела ее работу – ненавидела каждую минуту, каждую операцию, ненавидела все, что с ней было связано. Но при всем при том сестра была лучшим напарником, с которым ей доводилось работать.
Тавия, однако, волновалась, как наседка: с тех пор как Бинк забралась на крышу, она уже в четвертый раз интересовалась обстановкой.
– По плану, – успокоила сестру Бинк. – Двадцать секунд до проникновения.
На всякий случай она выждала целых тридцать, затем включила виброскальпель и начала аккуратно резать транспаристаль, лениво подумав: а догадывались ли те, кто придумал эти замечательные медицинские инструменты, как пригодятся они находчивой взломщице? Вряд ли.
Закончив резать, Бинк просунула в отверстие зонд и отодвинула