а потом стал по ним и другие разбирать. Не знаю, правильно я их разбираю или нет, но читать думаю, что все же, смогу, – вытянул Каин. Он явно стеснялся, боясь что обманет, хоть и сам того точно не знал.
– Молодец! это очень здорово. Но все же мне наверно стоит тебе кое-что рассказать. Язык этой книги, несколько отличается от того что ты читал, – Ник снова улыбнулся, только закончив говорить, взял книгу и подвинул лампу. Мальчик с нетерпением ждал, когда Ник откроет ее, но все же боялся, что сам ничего не поймет.
– А о чем здесь будут истории? – спросил Каин.
– О, истина. Именно, именно, мой мальчик – истории, – загадочно протянул Ник, – это история всего, что ты видишь вокруг, и даже несравнимо больше. Эту книгу написал я, помни же, что все, о чем ты прочтешь, – правда, потому как писал я ее для себя.
– Разве ты не помнишь, что там написано? – осведомился мальчик.
– Помню – ответил Ник.
– Так зачем было писать? – снова спросил Каин.
– Боюсь забыть, – просто ответил Ник. Выражение его лица в этот момент было столь невинным, что и сам он выглядел едва старше мальчишки.
Ночь надвигалась все темнее, мраком был покрыт город со всеми его вратами. Понемногу исчезали маленькие огоньки по улицам в закрытых домах и только здесь в подвале огонь должен гореть вечно. Лишь бы только освещал, но никогда нас не жег. Нечто похожее из большой книги, почти столь же простую мысль читал Ник маленькому Каину. Та мысль продолжалась, замыкая круг и начиная снова. Мальчик уже уснул, но только тогда когда перестал слышать, Ник закончил читать. Он с надеждой смотрел на Каина, видя в нем весь новый свой мир, будущее, которое, могло уже быть.
Каин лежал на ногах Ника, мерно посапывая как маленький щенок. Ник едва ли не передумал в эту минуту, но снова решился. Аккуратно переместив мальчика на пол, он едва слышно пробрался по ступенькам наверх и вышел под звездное небо. В голове его была борьба, жалости и долга. Ник как будто бы знал, что сам этот малыш знает едва, как ни больше самого Ника. Лишь бы никто не тронул его детской души.
Сбрось эту ночь в канаву с чертога
Снова да прочь разбегом с порога
Пой песню за мной уходящую вдаль
Летящей стрелой, что б было не жаль
В пространствах небесных и один шаг может оказаться вечностью, в долине солнца и на всей земле, как правило, бывает иначе. Ник прошел еще один путь в надежде и старании. В возможности изменить мир, сделав его своим не нарушая баланса сил, не тревожа гармонии. Его везде принимали за мятежника, хоть он и не был им до сих пор никогда. Распахнутые врата Иерусалима могли и теперь закрыться перед ним по любой допустимой причине. Но и тогда он непременно бы вошел, чего бы ему не стоили эти стены. «Ты изгнанник и скиталец» – думал о себе Ник, как вновь вспомнил и Каина, которого оставил уже совсем далеко.
Вход в Иерусалим был не столь величественен, как то было в Вавилоне. И пока было так, Нику все чего-то не хватало, дворцов, храмов, величественных площадей и рыцарей в красных плащах. На входе его