Горячая кровь струилась под его кожей. В нем горело нетерпение… и дивата рассеянно подумала, не опалит ли оно ее.
Бессмертные не знают нетерпения. Им нет никакой необходимости спешить. Любовные объятия всегда медленные, как текущий мед.
Эти объятия были другими.
И дивате они очень понравились.
– Как тебя зовут? – спросила она, когда они неподвижно лежали на ложе из анемонов.
– Булан, – ответил он.
Речь еще не была вплетена в символы. Она не могла написать имя на его груди пальцем. Вместо этого она произнесла это имя, прижимаясь губами к его запястью, к впадинке за ухом, к шее.
– А тебя? – спросил он, приподнимаясь на локте. Он посмотрел на нее, и она попыталась понять, какие у него глаза. Они были темными. Сияющими. Похожими на черное стекло, которое осталось после того, как вулкан израсходовал свою ярость.
– Ты можешь называть меня Дайанг.
«Принцесса».
Булан улыбнулся.
– Подходящее имя.
Деревня беспокоилась о Булане. Когда он не вернулся с охоты до наступления темноты, поисковые отряды прочесали лес. У подножия горы Макилинг они его нашли. Он широко улыбался, держа в руках грозди фруктов и овощей.
– Должно быть, я потерял счет времени, – сказал он.
Жители деревни испытывали слишком большое облегчение и не заметили, как он грустно улыбнулся, повернув голову и бросив взгляд через плечо, будто забыл нечто драгоценное на склоне горы.
С того самого дня Булан стал проводить все меньше и меньше времени в деревне. Он не разрешал никому ходить вместе с ним в походы на гору Макилинг.
– Слишком опасно, – говорил он. Но в его голосе звучала нотка собственника.
Каждый вечер Булан возвращался с самыми нежными орехами, с ягодами, источающими сок, с плодами, которые мечтали летать, а не падать, и поэтому вытягивали свои зеленые шеи к солнцу и становились еще слаще благодаря своей мечте. Односельчане, хоть и были ему благодарны, но невольно гадали, где Булан проводит столько времени. Только гора отделяла их от других деревень – от деревень, главы которых могли бы удивиться богатству по другую сторону висящего над горой тумана, или от морских владычиц, которые могли бы задуматься, почему такие жирные рыбы обитают у прибрежных отрогов горы. Пусть деревня Булана жила мирной жизнью, но в ней не забывали об осторожности. Несколько молодых парней пыталось подняться вслед за Буланом на гору, но покрывало густого тумана всегда скрывало его, и он пропадал из виду. Словно гора хранила его только для себя одной.
Однако Булан не только получал подарки.
Он и дарил тоже.
Он принес хранительнице горы перо, такое белоснежное, что оно могло соперничать с жемчужинами, и вплел его в ее волосы. Он принес раковину в виде идеальной спирали, а в ней звучало эхо мечты, похищенное у моря.
– Я чувствую себя маленьким мальчиком, – однажды со смехом признался Булан. – Я приношу тебе бесполезные, блестящие