чей-та?– Пронька был любознателен и наблюдателен.
– Это, брат ты мой во Христе, грамотки. В них прописано сколь товару и где взято,– отмахнулся от него Силиверстович, пряча бумажник обратно в карман куртки и застегивая ее на молнию.
– Чудно одет ты, купец Новгородский. Будто немец. Токма и оне как-то не так одежонку носют. Чудна,– Пронька почесал курносый веснушчатый нос и вдруг заблажил голосом нудным и высоким, мигом отвернувшись от Силиверстовича.
– Подайте Христа ради убо-о-о-о-г-о-му!– народ повалил с обедни и, у нищих началась рабочая пора.
– Я пойду, Пронь. Прощевай пока,– Силиверстович встал и окинул взглядом храм и сидящих на паперти десятка три нищих.
– Ты, Силиверстыч, заходи, коль на кол не посодют. Я завсегда при Иоанне Предтечи. Здеся живу. Вона в той хоромине,– Пронька перешел на нормальный голос, обернувшись к нему. И тут же обернулся опять, к проходящим мимо прихожанам.– Пода-а-а-а-айте убо-о-о-о-о-гому. Спаси Христос.
Федора Леонидовича киллер поймал в прицел на выходе из дома на набережной и ажиотажа он не произвел такого как Силиверстович, своей трагической кончиной, упав на спину, обратно за порог родного дома. Единственным свидетелем, кроме убийцы, оказалась бездомная кошка, поселившаяся в их парадном подъезде и прижившаяся здесь. Она уже знала всех жильцов и бросалась к ним навстречу, ожидая подачки. Вот и сейчас она спрыгнула с подоконника и, подбежав к упавшему Академику, тут же вздыбила шерсть на загривке, зашипела и отпрыгнула в сторону. А тело, с обезображенным пулевым отверстием лицом, полыхнуло так же как и у Собора Андрея Первозванного и исчезло, не оставив после себя даже кровавого пятна. Пуля вошла в глаз, а выстрел был произведен с предельного расстояния. На выходное отверстие энергии у нее не хватило.
Очнулся Федор Леонидович в совершеннейшей темноте и для начала протер глаза, соображая, где он и что с ним произошло только что. Протирание глаз видимости не добавило и Федор Леонидович начал шарить по карманам в поисках фонаря. Того самого – универсального, которым можно распугивать насекомых и вообще устройства очень многофункционального. В карманах его куртки оказалось очень много предметов, которые попали туда неведомо как к его искреннему удивлению. Зажигалка, например. Сроду Академик не курил, и как этот предмет оказался в его кармане, было для него загадкой. А вот фонарь, который вообще-то можно было носить пристегнутым к ремню, за неимением такового, сунутый во внутренний карман, не находился. Вздохнув, Федор Леонидович принялся щелкать зажигалкой, решив с ее помощью осмотреться. Но зажигалка оказалась дрянного качества и, выпуская пучки искр, огня выдавать не желала. Осерчав на пятидесятом щелчке, Федор Леонидович отшвырнул капризное изделие китайских умельцев во тьму и продолжил инвентаризацию своей одежды. Тщательно проверяя содержимое карманов. Место где он оказался, кроме мрака еще и воняло так, что дышать не хотелось и Федор Леонидович – человек, в общем-то, терпеливый и непритязательный к условиям существования, начал сначала отплевываться, а потом