глазами вокруг и обнаружил камень размером с пивную бочку – на нем можно было пристроить ружье. Не теряя времени, он притаился за валуном. Уложив на камень двойной ствол, мальчик направил его вниз и повел им сначала влево, потом вправо, чтобы убедиться, что сектор обстрела чист. Он представил себе, как бежит бушбок под его прицелом, и ощутил, как руки от ладоней до плеч и до самой шеи задрожали от возбуждения.
– Не промажу, – прошептал он. – Он пойдет медленно, скорей всего рысью. Надо только попасть прямо в спину, между лопатками.
Шон переломил ружье, достал из кармана рубашки два патрона, вставил в патронники стволов и привел оружие в боевое положение. Чтобы взвести два изящных ударника, пришлось изо всех сил надавить пальцами обеих рук, и у него получилось: теперь можно было стрелять. Он снова положил ружье перед собой на камень и посмотрел вниз. С левой стороны расщелина казалась темно-зеленым пятном на склоне, а прямо внизу перед ним находился открытый участок, заросший травой: по нему-то бушбок и пойдет. Мальчик нетерпеливо отбросил со лба влажные от пота, падающие на глаза волосы.
Медленно шли минуты.
– Какого черта, что он там делает? Этот Гарри… такой иногда дурачок! – пробормотал Шон.
Гаррик словно подслушал его: снизу донесся крик. Негромкий, приглушенный зарослями и расстоянием. Гавкнул разок и Тинкер, но без особого энтузиазма. Настроение у пса было так себе: кому понравится сидеть на цепи, когда тут такие дела? Шон ждал, положив палец на спусковой крючок и внимательно глядя на край буша. Гаррик крикнул еще раз – и тут из зарослей выскочил бушбок.
Зверь быстро приближался с высоко задранной головой – длинные рога легли на его спину. Шон смещался в сторону, двигая ствол за бегущим животным и целясь ему прямо в черное плечо. Решив, что пора, он выстрелил из левого ствола – сильная отдача отбросила его назад, он потерял равновесие и упал; грохот выстрела оглушил стрелка, дым сгоревшего пороха ударил в лицо. Крепко сжимая ружье, мальчик поспешно вскочил на ноги. Бушбок лежал внизу, в траве, – он жалобно, как овца, блеял, сильные изящные ноги дергались в предсмертной агонии.
– Попал! – закричал Шон. – С первого выстрела! Гаррик! Гаррик! Я попал, попал!
Таща за собой Гаррика, из кустов выскочил Тинкер, и Шон, продолжая кричать, бросился к ним. Под ногу ему попался камень: споткнувшись, он полетел на землю. Ружье вырвалось из рук и выстрелило из второго ствола. Выстрел прозвучал еще оглушительнее первого.
Шон кое-как поднялся на ноги и увидел, что Гаррик сидит на траве и, глядя на свою ногу, стонет. Заряд врезался прямо в нее, превратив в лохмотья плоть пониже колена: в разорванной ране виднелись белые осколки раздробленной кости, наружу толчками вытекала темная густая кровь.
– Я не хотел… О боже, Гаррик, я же не хотел. Я просто споткнулся. Честное слово, споткнулся.
Шон не мог оторвать глаз от ноги брата. Он побледнел как полотно, широко открытые глаза переполнял ужас. А кровь все текла, заливая траву.
– Останови кровь! Шон, останови кровь! Пожалуйста! О-о-о, как больно!