Дом замер в ожидании катастрофы.
При первых аккордах бюстик Петра Ильича ожил и пополз по гладкой поверхности пианино. Казалось, что он пританцовывает и хочет что-то сказать. В советах мы не нуждались, на нас снизошло вдохновение. Одну мелодию сменяла другая, еще более красивая и торжественная. Валерка играл то обыкновенно, то демонстрировал редкое мастерство и выбивал мелодию кулаками, а потом и вовсе подключил задницу.
– Может, ноты поставим? – предложил он, утирая пот.
– На кой ляд они нам? С ними только неучи играют!
Я поплевал на руки и с остервенением продолжил музицировать. В самый разгар концерта, когда озарения сходили одно за другим, в квартиру ворвалась разгневанная сестра Валерки. Шлепая толстыми губами, она предприняла попытку задуть вспышку гениальности. Что тут скажешь? Посредственные люди всегда завидуют одаренным и стараются нагадить им любым способом. Валерка возразил. Бюст Чайковского полетел в сестрицу со скоростью света, ударился об косяк и закатился под полку с обувью. Сестра исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Играли мы великолепно. По батареям азартно барабанили соседи. Подыгрывая нам, они стремились присосаться к чужой славе самым примитивным образом. Из небытия нарисовался Валеркин папаша: человек невоспитанный, далекий от искусства. Он пинком придал сыну такое ускорение, что тот преодолел земное притяжение. В воздухе пахнуло грозой. Шементом накинув пальтишко, я выскочил из квартиры. Предсмертный крик музыканта застыл в моих ушах. Моцарта не отравили, его запороли ремнем, но история об этом стыдливо умалчивает. По дороге к дому внутренний голос подсказывал мне: «Музыка – твое призвание, Сашка. Скажи родителям, пусть купят рояль!»
Хлебая щи, я крутанул ручку радио. Из динамика хлынула шестая симфония Шостаковича. Стало очевидно, что до нас с Валеркой Дмитрию Дмитриевичу, ой как далеко!
VI
На улице стояли холода. Морозить сопли с хоккейной клюшкой желания не возникало. Чтобы не скучать, я отправился к Юрке Крунину. Он приветствовал меня жестом патриция.
– Вчера мать кактус притащила. Говорит, он цветет раз в двести лет! Вот бы посмотреть, какие у него пестики, тычинки!
Из горшка торчал покрытый колючками сплющенный огурец.
– Судя по его размерам, ты до его цветения не доживешь! – обрадовал я товарища.
– Может, землю удобрить, чтоб быстрее вырос? – задумался юный мичуринец и почесал за ухом.
Тут у меня родилась идея.
– Давай его мясным бульоном поливать. В нем все полезные вещества есть, мне мать говорила!
Юрка задумчиво посмотрел на кактус.
– Неплохая мысль. Он же не верблюд, чтоб одной водой питаться, ему витамины нужны!
Юрка усердно подкармливал кактус щами, куриным бульоном и киселем. Среди недели я навестил его. Неприятный запашок подсказывал, что пора объявлять траур.
– У тебя где-то