выхода. Извини.
Ориен замер, щурясь на заходящее солнце: он судорожно размышлял, в поисках выхода из этой ситуации.
Алый диск почти скрылся за горизонтом, уступая место темному полотну ночи, когда Ориен поднялся с земли и подошел к Мире.
– Что я должен сделать?
***
Сидя у полыхающего костра, Ориен с болью вспоминал, как сидел так же у другого огня, где покоилось тело Миры. Она так попросила. Она улыбалась так светло и искренно, когда он согласился. Последнее, что она сказала, было: «спасибо». Ориен сжал медальон в руке, отгоняя от себя видение, и неловко погладил по голове спящую рядом девочку, закутанную в его плащ. У нее были точно такие же глаза.
Сквозь сны
С хрустом потянувшись, я села. Сегодня удалось поспать почти три часа. Еще через дней 5—6 можно будет брать новый заказ. Голова гудела с недосыпа. Что ж щедрые чаевые, оставленные за вывод последнего коматозника, грели душу и оттягивали карман.
Сыпанув в кружку третью ложку кофе, я душераздирюще зевнула и села проверять ленту. Пусто. Ну и хорошо. Все равно еще отойти надо.
Моя работа довольно проста на первый взгляд. Я проводник. И я вытаскиваю людей из комы. Они запутались в своих снах, видениях, подсознании, называйте как угодно. Прийти, найти, вывести. Конечно, бывали случаи, когда заказом становился уже мертвый человек. После таких меня ненавидели.
Называли ведьмой, тварью и чертовым отродьем, попадая, впрочем, только с первым. Иногда мне казалось, что их проклятья нашли свой выход, забирая у меня сон. Бессонными ночами меня изводили эти мысли. Однако, сейчас я воспринимаю это как плату. Изматывающую, но плату.
Улыбнувшись, я завалилась обратно на постель, надеясь хоть подремать. Сладких снов…
Коридор вокруг меня пульсировал, змеился вперёд бесконечной лентой. Я торопливо обернулась назад, но увидела лишь исчезающую во вспышке дверь. Вот черррт…
Вдохнув, выдохнув, я вспомнила, что я ведьма, что я умею выходить из коридоров и это моя работа! Главное, не оглядываться.
Осторожно потянула первую дверь на себя. Детский сад. Огороженная комнатка и маленькая девочка в углу, отгорожена заборчиком и что-то строит из игрушек. Я слышу голоса воспитателей.
– Вот, им тут не место! Она странная!
– Ей стоит умереть! – подхватывает другая и смотрит на меня.
Сейчас, бегу и падаю. Иду мимо них, направляясь к двери напротив. Уже вслед мне летят грязные ругательства. Или не мне. Ведь девочка эта – первая, кого я вытащила.
– Лини, – всхлипывает она, и я сжимаю зубы. С Юлей все хорошо, она ко мне завтра зайдет.
Поэтому я открываю дверь и шагаю в темное помещение.
Самое страшное, когда человек перестает бороться. Когда я прихожу слишком поздно.
Комната вокруг меня сжимается. Когда человек сдается, он умирает. И я умирала вместе с ним. Я все еще помню, как пыталась достучаться, вытащить, а коридор вокруг меня пульсировал, сжимаясь багровым