а партизан! – нервно заорал бургомистр. – Всех вас гадов надо вешать, вешать и вешать! Только так можно выбить из вас большевистский дух!
Он ещё долго орал в истерике.
– Ты кто такая? Как зовут?
– Ефросинья.
– Ааа! Слышал. Фельдшерица? Бандитов наверно лечишь? – спросил он, имея в виду партизан.
– Лечу! – ответила Ефросинья. – Твоих бандитов лечу, чтоб вы все сдохли! Лечу – за что и меня пожгут!
– Ты, дура, не ори на меня. А то я тебе пасть быстро прикрою, – с нескрываемой злостью сказал Никита. – Раскудахталась тут. А ну, господин офицер, – обратился он к немецкому офицеру, – пусть солдаты осмотрят всё тут, – и он жестом указал на весь двор, дом и сарай. – Сдаётся мне, что что-нибудь или кого-нибудь здесь найдём. Что притихла молодка?
Он попытался рукой потрепать её по щеке, но получил резкий удар по руке.
– На то вы и ищейки, чтобы искать. Ищите. Только сначала с сеновала вашего немчика заберите.
– Какой немчик? – на ломаном русском языке вмешался в разговор офицер. – Что вы имейт в виду?
– Что сказала, то и имею. На сеновале, – она указала на сарай, – ваш раненый офицер. Забирай его, – она посмотрела в лицо немца, потом повернулась и пошла в дом.
Офицер дал команду солдатам и трое из них побежали в сарай. Туда же пошли и офицеры с Никитой. Подойдя к сараю, они увидели, как солдаты выносят на какой-то тряпке человека. Подойдя поближе, офицер удивлённо спросил раненого: «Генрих! Это ты? Господи, неужели это ты? Мы все тебя уже похоронили!»
– Вальтер, это ты? – ответил раненый. – Как хорошо, что весь этот кошмар закончился. Ты себе представить не можешь, как мне было плохо. Скорее, скорее увези меня отсюда.
– Да, да! Конечно! – засуетился Вальтер.
Он махнул рукой в сторону машины, сказав солдатам, чтоб те отнесли раненого туда, а сам пошёл рядом, расспрашивая того о том, что с ним произошло. Усадив раненого в машину, Вальтер вместе с другим офицером быстро уехали. А Никита, оставшийся стоять у сарая, посмотрел на солдат, махнул им рукой и пошёл со двора.
Через несколько дней партизаны вновь атаковали село и уничтожили всех полицаев. Не избежал этой участи и бургомистр. Правда, он долго и яростно отстреливался. Но граната, брошенная в окно дома, успокоила его навсегда. Погиб и брат Степана – Николай. Во время боя он заскочил к Ефросинье.
– Прячь своего раненого, – быстро сказал он. – Не ровён час, наши найдут. Позора не оберёшься.
– Да нет его у меня. Немцы увезли.
– Ну и отлично! А ты жди Стёпку! В партизанах он! – крикнул Коля и хотел убежать, но его остановили слова Фроси: «А я знаю про это».
– Не понял! Откуда знаешь?
– Мужики из партизанского отряда приходили. Фроську сожгли. Они и сказали.
Николай присвистнул, затем выглянул в окно, посмотрел на то место, где стоял дом старухи.
– И за что её-то, чокнутую?
– За сына и за то, что прятала немца.
– И она