произнес Ковалевский. Жена его протянула руку для поцелуя почти без улыбки. Она поцеловала Владимира в лоб, крупные камни в ушах приветственно качнулись.
«Поцеловала, точно покойника. Откажут!»
– Я, Василий Никанорович, нынче по важному делу к вам, – начал Роев, не совсем уверенным голосом.
– Что ж, давно пора! – добродушно произнес Ковалевский. – Вероятно, мы догадываемся с Катериной Андреевной, о чем пойдет разговор. Впрочем, извините, что перебил!
Роев набрал воздуху в грудь и сказал:
– Вы знаете, как я люблю и почитаю ваше семейство! Родней вас, мне кажется, нет никого на свете! Однако к дочери вашей Надежде Васильевне я питаю, и заметьте, очень давно, гораздо более сильные чувства, нежели дружеские или родственные. Я люблю Надю, и вы с вашим жизненным опытом, верно, уже давно догадались, в чем тут дело!
Последние слова были произнесены в адрес Ковалевской. Потому как супруг ее вовсе не отличался особой наблюдательностью в таких тонких материях.
– Я достаточно обеспечен, тружусь не покладая рук и уверен, что могу дать жене и будущим детям достойное существование. Поэтому без лишних слов прошу у вас руки вашей дочери!
Василий Никанорович с трудом усидел до конца речи. Он вскочил и принялся пожимать руку Роеву и обнимать его. Жена же его издала то ли вздох, то ли всхлип. От этого звука у Владимира свело в животе.
– Голубчик, мы-то рады, рады необычайно! Вы для нашей дочери самый что ни на есть подходящий жених! – При этих словах Ковалевский поперхнулся, так как понял, что сказал лишнее. Но тотчас же быстро продолжил:
– Однако Надя пусть решает все сама! Мы ее неволить не будем!
– А что же Надежда Васильевна? – робко спросил Владимир.
– В том-то и дело, что секрет. Не выходила еще. Придется вам, мой дорогой, еще немножко помучиться неизвестностью. Не подать ли пока чаю или кофею?
– Пожалуй! – уныло согласился Роев, подумав о том, что в это утро он даже не смог заставить себя позавтракать.
Тем временем горничную послали узнать, встала ли барышня и когда выйдут. Девушка быстро вернулась, сказав, что будут через полчаса.
– Я сказала, что и вы, господин Роев, уже пожаловали! – заявила она с легким поклоном хорошенькой головки.
Полчаса показались Владимиру вечностью. Разговор не клеился, то и дело повисала пауза. Катерина Андреевна, мастерица светских бесед, и та оказалась не на высоте. Но вот раздался легкий топот летних туфель, и в гостиную вошла Надя. Она была бледна и сосредоточенна. Напряженный вид присутствующих окончательно ее смутил и расстроил. Однако она взяла себя в руки и, улыбаясь, подошла поздороваться с родителями. Когда девушка приблизилась к Владимиру Ивановичу и подала ему руку для поцелуя, Роев замер.
– Я знаю, вы ждете ответа. Оттого приехали так рано. С моей стороны будет глупо и нечестно томить вас неизвестностью.
В комнате повисла напряженная тишина. Катерина Андреевна, стиснув