ручками волшебной девушки. – Встретимся здесь же, Дунстан Тёрн, сегодня вечером, на закате луны. Когда явитесь, дважды крикните сычом. Сумеете?
Он кивнул, слегка попятившись. Дунстану не нужно было спрашивать, как она узнала его фамилию, – наверное, девушка попросту завладела этим знанием во время поцелуя, так же, как некоторыми другими вещами. Например, его сердцем.
Подснежник тихо звенел у него в руке.
– Что такое, Дунстан Тёрн? – воскликнула Дейзи Хемпсток, когда он столкнулся с ней под навесом у мистера Бромиоса. Там же сидели и ее родители, и родители Дунстана, угощаясь портером и колбасками. – Что с тобой стряслось?
– Я принес тебе подарок, – пробормотал юноша и протянул ей звенящий колокольчик, который так и горел в послеполуденных лучах.
Дейзи, слегка смешавшись, взяла цветок пальцами, еще блестевшими от колбасного жира. Повинуясь внезапному побуждению, Дунстан наклонился и поцеловал ее в щечку прямо на глазах ее родителей и сестры, а также Бриджет Комфри, мистера Бромиоса и прочих.
Легко себе представить возмущение всего собрания; однако мистер Хемпсток, который недаром провел все пятьдесят семь лет своей жизни на границе с Волшебной Страной и Запредельными Землями, воскликнул:
– Тихо, перестаньте! Гляньте-ка на его глаза. Разве непонятно – бедный мальчик сам не знает, что делает! Бьюсь об заклад, что он заколдован. Эй, Томми Форестер, поди-ка сюда! Проводи юного Дунстана Тёрна назад в деревню, да приглядывай за ним хорошенько; поговори с ним, если он захочет побеседовать, или уложи в кровать, если он решит соснуть.
Томми забрал Дунстана с ярмарки и отвел обратно в Застенье.
– Ну, полно, полно, Дейзи, – утешала дочку миссис Хемпсток, поглаживая девушку по голове. – Его самым краешком коснулась эльфийская магия, вот и все. Не стоит так переживать.
И платочком, хранившимся на объемистой груди, матушка промокнула щеки Дейзи, внезапно повлажневшие от слез. Дочка подняла на нее взгляд, выхватила платочек и шумно высморкалась в него, все еще всхлипывая. С некоторым недоумением миссис Хемпсток поняла, что Дейзи улыбается сквозь слезы.
– Но, матушка, ведь Дунстан меня поцеловал! – прошептала девушка и прицепила хрустальный подснежник себе на шляпку, где он продолжал звенеть и сверкать.
Потратив некоторое время на поиски, мистер Хемпсток и отец Дунстана добрались до лотка, где торговали хрустальными цветами. Там заправляла пожилая женщина, а возле нее сидела очень красивая экзотическая птица, прикованная к насесту тонкой серебряной цепочкой. Со старухой оказалось совершенно невозможно разговаривать – вместо того, чтобы рассказать, что случилось с Дунстаном, она все сетовала о каком-то великолепном экземпляре из своей коллекции, проданном за бесценок, а также жаловалась на тяжелые времена, исполненные черной неблагодарности, и на негодных нынешних слуг.
В пустой деревне (кому придет в голову оставаться дома во время Волшебной Ярмарки?) Томми привел Дунстана в «Седьмую сороку» и усадил