впечатлений, которые он получает в течение дня, следует систематизировать и распределить по местам, которые им надлежит занять, ибо здравомыслие и разум суть не что иное, как результат сопоставления множества впечатлений, каждому из которых дана одинаково верная оценка. Есть люди, которые в силу склада ума то и дело рисуют в своем воображении умозрительные картины. Каким бы возвышенным умом, твердой волей, мужеством и прочими достоинствами ни наделила их природа, они не могут командовать армиями или управлять военными действиями.
Впервые Паттону пришлось вступить в бой, когда ему было тридцать два года. Произошло это в 1918 году во время союзнической наступательной операции при Аргонне в ходе Первой мировой войны. Он командовал дивизией. В какой – то момент ему удалось обеспечить прорыв группы американских пехотинцев, которые в результате сумели оказаться на вершине холма с видом на ключевую стратегическую позицию. Однако огонь немецких пулеметов был так силен, что они не могли покинуть укрытия. Вскоре стало ясно, что пехотинцы оказались в ловушке: при попытке отступить они попадают под обстрел с обеих сторон холма, при попытке прорваться вперед выскочат прямиком на германские пулеметы. Если уж гибель все равно неизбежна, как показалось Паттону, то лучше умирать в наступлении. Но в ту самую минуту, когда он должен был поднять солдат в атаку, он внезапно ощутил сильнейший приступ ужаса. Его затрясло, ноги стали ватными. Глубинные страхи оправдывались, он струсил!
В этот миг Паттона, глядевшего в тоске на облака позади германских батарей, посетило видение. Он явственно увидел своих прославленных предков – воинов – одетые в мундиры каждый своего времени, они сурово взирали на него. Казалось, они призывают его присоединиться к ним – к мертвым героям разных войн. Поразительно, но вид этих людей подействовал на молодого Паттона успокаивающе: обращаясь к солдатам, он воскликнул: «Вот и пришло время погибнуть еще одному Паттону!» Ноги его вновь окрепли, он выпрямился и пошел прямо на немецкие пулеметы. Почти сразу же он упал, раненный в бедро. Однако рана не была смертельной, он остался жить. Главное же – он пережил этот бой.
С той поры, даже став генералом, Паттон считал для себя важным бывать на передовой, нередко он рисковал при этом жизнью, словно специально подвергая себя опасности. Он проверял себя снова и снова. Видение предков в военных мундирах всегда было для него важнейшим побуждением, вызовом его чести. С каждым разом ему было все проще преодолевать свои страхи. Его подчиненным и другим генералам казалось, что нет в армии более отважного и хладнокровного человека, чем Паттон. Им было невдомек, каких волевых усилий стоила ему отвага.
История Паттона учит нас двум вещам. Первое: уж лучше встретить свои страхи лицом к лицу, чем отмахиваться от них или загонять вглубь. Страх – чувство самое разрушительное, он губителен для хладнокровия. В присутствии же неизвестной опасности он только растет и укрепляется, и в нашем