расчета норм и прочей ерунды с цифрами я не стал, а просто заменил руководителя отдела на более толкового и гибкого.
Когда я только занял пост президента одного из подразделений семейной корпорации, меня воспринимали с настороженностью и долей скепсиса. Еще бы – двадцатишестилетний босс, который только закончил университет и всего год стажировался в центральном офисе головной компании. Моим новоиспеченным коллегам казалось, что я пришел, чтобы просто создавать видимость работы, просиживать штаны, красоваться и щипать девчонок в строгих офисных юбках за задницы, как голодный восточный парень. Но после первой же зачистки сомневающихся в моем профессионализме и деловых качествах, тон коллег изменился. Через полгода от иронии и снисходительных улыбок в мой адрес не осталось и следа.
Меня не стали бояться. Я не тиран, который увольняет за то, что кто-то подумал, что его бос – сопляк, который ничего не может сделать сам без подсказки отца. Причины всегда находились, и совершенно другие.
Я заслужил уважение и авторитет своим чётким и серьезным подходом к работе, полной отдачей и бескомпромиссностью в ведении дел, справедливой системой поощрений и наказаний для сотрудников компании. Я не самодур, который строит из себя царя и бога среди простых смертных. Нет. Все сотрудники работают согласно установленной корпоративной политике. Выполняют инструкции и планы, по результатам которых начисляется вознаграждение. Все очень просто и отработано.
Я выхожу из душа, заворачиваясь в полотенце, когда звонит внутренний телефон.
– Да, – отвечаю, нажимая кнопку громкой связи.
– Тридцать минут, Адам, – строго напоминает Беа об оставшемся времени. Иногда она меня очень сильно раздражает. Кто из нас босс, вообще?
– Я помню, Беатрис.
Подхожу к гардеробному шкафу, распахивая его. Три варианта костюмов для одного делового ужина. Рубашки и галстуки в ассортименте. Беру темно-синий и черную рубашку. Галстук грифельно-серый.
– Помочь с галстуком? – читая мои мысли, спрашивает голос Беатрис, которая все еще на связи.
– Разумеется.
Она заходит через двадцать секунд.
– Ты стояла под дверью? – приподнимая брови, с ироничной улыбкой спрашиваю я. Беа склоняет голову набок, критически рассматривая меня с головы до ног. Костюм я не надел, если что. А полотенце уже снял. В ее глазах прыгают смешинки вперемешку с горячими всполохами.
– Я бы смотрела на это вечно, – с протяжным вздохом, полным сожаления, произносит она. – Но тебе лучше одеться. Что у тебя на вечер?
– На вечер? – уточняю я. – А что у меня на вечер? Это ты должна знать.
Беа смеется, наблюдая, как я воюю с рубашкой, пока застегиваю бесконечный ряд пуговиц. Я скольжу оценивающим взглядом по ее строгому серебристому платью до колена, обтягивающему ее стройное, выдающееся в определенных местах, тело. Мне нравится такой тип фигуры. Песочные часы. Большая грудь. Аппетитная задница на фоне очень тонкой талии