инструктору.
– Я хоть раз забывала о твоей просьбе?
– О боже, конечно нет, не то что я!
У меня никогда нет под рукой ни ручки, ни бумаги, зато всюду валяются нитки, наперстки и ножницы, как будто я не преподаватель, а швея-мотористка или наперсточник.
– Мам, сейчас. Поищу ручку в Муриной комнате.
В Муркину комнату входишь, как будто падаешь в шкаф, потому что вся ее одежда лежит в Куче на полу. Мурка уверяет, что в Куче всегда строгий порядок. Она с кровати протягивает руку и не глядя вытягивает оттуда именно то, что ей нужно.
Где же ручка? Свой старый письменный стол Мурка собственноручно распилила (у ребенка золотые руки) и выволокла на помойку. Как она умудряется делать уроки, лежа на кровати? С другой стороны, какие у Муры уроки?.. На кровати ничего нет, только Муркина косметика, драная мочалка и яблочные огрызки. Под кроватью – тоже ничего. Нет, кое-что нашлось: джинсы, моя любимая белая рубашка, книжка «Все о сексе», апельсиновые корки.
– Мам, сейчас, погоди, не могу найти ручку…
– Я бы ее убила за такой бардак! Но ты же ей все позволяешь!..
Вот и не все, не все! Возьму и убью за такой бардак!
…Или не убивать? Вообще-то Мурка еще очень маленькая, а вокруг нее такой огромный мир с огромным количеством разных вещей… и как в таком случае я могу требовать, чтобы в ее комнате был полный порядок? Наука считает, что у чересчур аккуратного подростка обычно не все в порядке с психикой, комплексы там всякие, то, се…
…Та-ак, на моей белой рубашечке апельсиновые пятна… Понятно, почему она ее тут прячет.
Ящик тумбочки у кровати – последняя надежда. Я открыла ящик, а там – ПРЕЗЕРВАТИВЫ. Сердце бухнуло в коленку.
– Мам, я перезвоню.
Видимо, у меня был такой убитый голос, что мама мгновенно начала истерически кричать:
– Что?! Что случилось?! Что?! Что?!
– Ногу свело. Перезвоню.
Я сидела и тупо разглядывала зеленые глянцевые упаковки. На каждой упаковке нарисован огромный динозавр. Это что, намек?
ВСЕ! Я УПУСТИЛА СВОЕГО РЕБЕНКА. Нужно было ее наказывать, щипать, бить и обижать! Можно было бить свернутой в трубочку газетой – не больно, но обидно. Мне советовали наказывать газетой Льва Евгеньича, когда он был маленький, но я не хотела унижать его достоинство.
Я плакала, сидя на Муриной кровати, немножко даже подвывала:
– О-о-о! В пятнадцать лет! Что же мне теперь делать?! О-о-о! Пятнадцать лет!
Перед моим внутренним взором возникла моя дочь Мура, почему-то в лохмотьях и с младенцем на руках. Без кандидатского диплома, без диплома о высшем образовании и даже, кажется, без школьного аттестата. Это я во всем виновата! А кто же еще?! Я развелась с Денисом, и ребенок растет без отца. Был бы отец, он бы ей показал!.. На секунду перестала плакать, задумалась, – интересно, что бы такое мог показать Денис?..
Хлопнула дверь в прихожей. Мура пришла! Так, спокойно, я же психолог. Необходимо собраться и умно повести разговор.
Но как, как?! Рыдать и умолять больше