Каин и Артём. Максим Горький

Он же идёт среди знаков внимания к нему и боязни пред его силой, идёт угрюмый, молчаливый, дико прекрасный, как большой зверь.

      Вот его нога задевает за лоток с рубцом, печёнкой, лёгким – и всё это летит на грязную мостовую. Торговец отчаянно вскрикивает и ругается.

      – А ты что стоишь на дороге? – спокойно, но зловеще спрашивает Артём.

      – Какая тебе, быку, тут дорога? – воет торговец.

      – А ежели я тут хочу идти?

      Под скулами Артёма вздуваются большие желваки, и глаза у него – как раскалённые докрасна гвозди. Торговец видит это и бормочет:

      – Узка тебе улица-то…

      Артём медленно двигается дальше. Торговец идёт в трактир, берёт там кипятку, моет в нём свой товар и через пять минут снова кричит на всю улицу:

      – Пичонка, лёхко, серце горяче! Матрос! Иди на почине – язык отрежу! Тётка, купи горло! Кому нужно серце горяче? Пичонка, лёхко!

      Волнуется гул голосов и тяжёлый запах гнили, водки, пота, рыбы, дёгтя, луку.

      Люди расхаживают по мостовой, мешая двигаться лошадям, кричат, торгуются, смеются.

      Высоко над ними – голубая лента неба, мутная от пыли и грязи, поднятой на воздух этой улицей, в которой даже тени от домов кажутся сырыми и пропитанными грязью…

      – Голантегейного товаг-у! Ниткэ! Иголкэ! – возглашает Каин, следя за Артёмом, страшным для него более, чем для других.

      – Пироги со грушай, покупай да кушай! – звонко заливается молодая пирожница.

      – Луку, зелёного луку-у!.. – вторит ей другая.

      – Ква-ас! Ква-ас! – сипло квакает низенький и толстый старик с красным лицом, сидя в тени кадки своего товара.

      А человек, известный в улице под странным прозвищем Драного Жениха, продаёт какому-то судорабочему грязную, но крепкую рубаху со своего плеча и убедительно кричит ему:

      – Ду-убина! Где ты купишь за двугривенный такую парадную вещь? Ведь в такой рубахе купчиху сватать можно! С миллионами, – чё-орт!