На неё медведь идёт, не может устоять, ну и лезет на свою погибель и попадает в петлю из стального троса. Валера не был свидетелем, охотники рассказывали, издалека видно, если попадётся – деревья ходуном ходят. Само собой, медведя в петле застрелить куда проще, чем когда один на один с ним столкнёшься на узкой лесной тропке. Можно даже промазать раз-другой, ранить и не опасаться, что поломает в два счёта. И прицеливаешься, как в тире.
Но не всегда. Как уж тот охотник целился, или самоуверенно навскидку бабахнул, пуля точно угодила в трос. Медведь, обретя неожиданную свободу, рванул со всех лап…
Его оппонент тоже не остался на месте, дунул со всех ног. Благо, каждый, прежде всего, о себе любимом думал, охотник и жертва (которая неожиданно сама получила возможность заняться охотой, но не воспользовалась ею) помчались в разные стороны. Обошлось без ненужных смертоубийств, но с медвежьей болезнью у обоих оппонентов.
Глава вторая
Крещение Валеры
Современные православные России отличаются тем, что едва не у каждого второго своя история крещения. Это в царской России крестили в несознательном младенчестве, герою таинства нечего вспомнить о данном событии. Только и всего, если родители впоследствии расскажут что-то интересное о дне обретения чадушком Ангела-хранителя. К примеру, такой случай. Было это в далёкую дореволюционную пору. Папаша после крещения на радостях так разогнал лошадь, что на вираже новоиспечённый православный христианин под воздействием центробежной силы покинул сани и улетел в сугроб…
Если идти по порядку, в той истории роды были непростые, мамаша по болезни в церковь поехать не смогла, отец запряг лошадь, положил в сани сынка, по дороге прихватил крёстных. Деревенский батюшка совершил таинство, крёстная завернула младенца, тот, угревшись, сразу заснул. Видя, что младенчик голода не испытывает, мамки не требует, крёстная пригласила кума к себе отметить событие. Младенцу, само собой, ядрёной медовухи наливать не стали, зато восприемники и папаша выпили в ознаменование торжества. После чего родитель повёз сына домой, а по дороге случился казус с виражом и полётом младенчика за борт розвальней. Кстати, малыш так крепко заснул в церкви после крещения, что потом ни разу не пикнул у крёстной, пока крёстные выпивали за его здоровье, сладко почивал в скользящих по зимней дороге санях, укутанный в одеяльце, не вякнул, вылетая из оных и приземляясь на пушистый снег. Отец обнаружил пропажу только у ворот дома, в панике развернул лошадь, погнал её во весь опор на поиски сына. И нашёл того мирно сопящим. Сынуля продолжал преспокойненько спать, вдыхая морозный воздух.
У нашего героя своя история. До школы рос на попечении бабушки и дедушки. Имелась у последних ещё и внучка, однако внук Валерий для дедушки Ильи – статья ни с чем не сравнимая. Бабушка смеялась, рассказывая, когда соседка, работающая в роддоме, принесла весть о рождении внука, дед подскочил с лавки и со словами: «Унук! Унук!» – забегал по комнате. Почему сорвалось с его языка непонятное «унук», сам не знал. Есть предположение, хотел выплеснуть восторг