был пуст. В оба конца.
И, судя по всему, гнаться за исчезнувшим гостем было совершенно бессмысленно. Только ноги попусту сотрешь…
А вернувшись в номер и чуть-чуть подумав, визирь решил, что совершенно бессмысленно и… как это выражаются россы?.. и ставить на уши людей Гафура Карагеза-оглы.
Надо просто ждать.
Коли этот парень появился однажды, появится и еще раз.
Глава тринадцатая
Великий князь Владимир пожелал участвовать в аресте Павла Петровича Барятинского вовсе не потому, что ему очень хотелось с ненавистью посмотреть в глаза давнему соратнику, ставшему предателем Отечества.
В конце концов, командующий РОСОГБАК[3] и сам не далеко ушел от адмирала. Просто из двух предательств он выбрал более мелкое. И более безопасное. А потому гордиться тут, в любом случае, было нечем. Просто так распорядилась судьба…
Но сказавший «а» должен сказать и «б».
Когда ВКВ и сопровождавшие его эсбэшники вошли в кабинет адмирала, Барятинский сразу все понял.
– Прежде мы с тобой, Володя, встречались с глазу на глаз, – сказал он, криво усмехнувшись.
– Прежде было прежде, адмирал. – Великий князь повернулся к эсбэшникам. – Оставьте нас ненадолго, господа офицеры!
Господа офицеры секунду помялись, но выполнили приказ.
ВКВ прошел к столу и сел в кресло для посетителей.
– Я должен арестовать тебя, Пахевич. У меня нет иного выхода. Извини, но сам понимаешь…
Барятинский снова криво усмехнулся:
– Понимаю, конечно… Покупаешь себе доверие ублюдка? Сдаешь ему соратника? Может, скажешь, что все случившееся изначально было спланированной провокацией? Что ты с самого начала именно так и задумал?
Великий князь поморщился:
– Не скажу! Изначально у меня была мысль свергнуть Остромира. Но власть, полученная с помощью иноземных штыков, никогда не бывает честно обретенной властью, Пахевич. Я не хочу быть бесчестным правителем Росской империи. Потомки мне этого не простят.
– Потомки, экий пафос, прости господи! – Барятинский судорожно крутнул головой, как будто воротничок кителя внезапно превратился в удавку. – Твоей главной чертой, Володя, всегда была нерешительность. – Адмирал потер лицо обеими руками. – Ты так и не изменился. И нашим, и вашим… Зря я всё поставил на тебя!
ВКВ покивал:
– Да, Паша, получается, что зря. Но такова уж вся эта штука, которая называется политикой. Уж извини!
Лицо адмирала побагровело.
– Если вы предаете друзей, великий князь, с кем вы, в конце концов, останетесь?
– Со своей страной, – сказал Владимир. И снова поморщился: уж слишком фальшиво прозвучала эта высокопарная фраза.
Однако больше ему оправдываться не пришлось.
Лицо Барятинского еще больше побагровело, глава выпучились, он схватился правой рукой за грудь. И вдруг повалился вперед, глухо стукнувшись лбом о крышку стола. Да так и замер.
Великий князь на мгновение опешил. Потом поднялся