захаживал отпетый волокита страстно вожделея романтических интриг.
Элегантным пинком отворив до боли знакомую дверь он моментально очутился в эпицентре сумасшедшего раздрая. Две без пяти минут учительницы, истошно визжа и непристойно выражаясь, зажигательно дрались с грохотом переворачивая всё, что попадалось под горячую руку. С трудом растащив по противным углам полыхающих гневом темпераментных дам благородный миротворец героически сдерживая гомерический хохот, стал деликатно выяснять причину шумной потасовки.
Сподвигнутая извечным студенческим голодом на бестактный поступок своевольная Лейла не дождавшись подружки пожарила и съела сиротскую пригоршню проросшей картошки, предназначавшейся обеим на ужин. В урочный час вернувшись с нудных лекций и не найдя в укромных закромах заветных корнеплодов расстроенная Жанна жёстко осудила безответственный поступок подруги. Слово за слово, нелицеприятный разговор стремительно перерос в кулачный бой, имевший верный шанс закончиться настоящей трагедией.
Великодушно снабдив запальчивую Жанну чисто символической суммой благостный А.Б.Маханов вежливо послал её в магазин, от греха подальше, властно повелев побитой Лейле немедленно собираться. Возбуждённо покидая историческое здание по преданию возведённое ещё военнопленными, они повстречали задумчивую Жанну сосредоточенно курившую на высоком крыльце. Сердечные подружки о чём – то тихо пошептавшись, мирно расстались, трогательно расцеловавшись.
– Как это понимать, мать? – изумился растерянный А.Б.Маханов.
– Перпендикулярно, – загадочно улыбнувшись ответила Лейла.
Степенно прогуливаясь по вечернему городу, ненасытно лобызаясь на каждом углу, влюблённые нечаянно наткнулись на скромный символ красивой жизни под громкой вывеской «ЭДЕМ».
– Может в кафе нырнём, – предложил А.Б.Маханов – слегка перекусим, перепьём!
Падкая на всевозможные развлечения компанейская Лейла охотно поддержала заманчивую инициативу галантного кавалера и дружно взявшись за руки они радостно шагнули в радушные объятия широко распахнутых дверей дешёвой забегаловки.
В тихом полуподвальном помещении пельменной перепрофилированной в злачное заведение, было интимно темно и немноголюдно. В потаённом углу продолговатого зала тускло мерцало бледными огнями неона некое подобие бара с традиционным ассортиментом на зеркальных полках. За топорно сработанной стойкой механически протирая бокалы, откровенно скучал хитроглазый бармен в опрятной белой сорочке. У крытого бордовой скатертью служебного стола занятого стопками разнокалиберных тарелок, теснилась трепетная стайка измученных бездельем молоденьких официанток. Подле них, оберегая покой отдыхающих, благодушно дремал худосочный вышибала экипированный в аляпистый армейский камуфляж.
Хорохористые посетители бегло осмотревшись, резонно заняли обособленное место у объёмного зеркала в серебряной оправе, обнесённое