из стороны в сторону, Кинте ловко уворачивался от обезумевшего зверя и пытался улучить момент для нового выстрела. Вторую стрелу он выпустил лишь тогда, когда ему пришлось отпрыгнуть в последнюю секунду. И тут гигантский буйвол упал замертво.
Пронзительный свист Кинте разнесся над саванной. Из укрытия, пораженные и дрожащие, выбирались другие охотники, которым не удалось сделать то, что только что сделал он. Кинте приказал им освежевать огромного буйвола и позвать других мужчин, чтобы доставить тушу в Джуффуре. С радостными криками люди выстелили всю дорогу до ворот деревни шкурами, чтобы Кинте не пришлось идти по пыли. «Симбон Кинте!» – гремели барабаны. «Симбон Кинте!» – кричали дети, размахивая ветками и огромными листьями. Все стремились прикоснуться к великому охотнику, чтобы получить хоть часть его силы и умений. Маленькие мальчики плясали вокруг огромной туши. Они снова разыгрывали сцену охоты и, издавая вопли, тыкали в буйвола длинными палками.
И тут вперед толпы вышла самая сильная, грациозная и восхитительно черная девушка Джуффуре – самая красивая во всей Гамбии – и опустилась перед ним на колени, предлагая калабаш холодной воды. Но Кинте не хотелось пить. Он лишь омочил пальцы в знак уважения, а девушка выпила эту воду со слезами счастья на глазах, показав всем глубину своей любви.
Восторженная толпа расступилась, уступая дорогу постаревшим, морщинистым и седым Оморо и Бинте. Они шли, опираясь на палки. Симбон позволил старой матери обнять себя. Оморо смотрел на него, и глаза его сияли гордостью. И весь народ Джуффуре кричал: «Кинте! Кинте!» Даже собаки лаяли в честь великого охотника.
Или это лает его собственная собака-вуоло? «Кинте! Кинте!»
Или это кричит Ситафа? Кунта очнулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как его позабытые козы приближаются к чужому полю. Ситафа и другие мальчишки со своими собаками помогли отогнать их, прежде чем те успели чем-то полакомиться. Но Кунте было так стыдно, что прошла целая луна, прежде чем он позволил себе снова погрузиться в подобные мечтания.
Глава 14
Хотя солнце было уже очень жарким, пять долгих лун сухого сезона еще только начинались. Демоны жара мерцали перед глазами, увеличивая предметы, находившиеся вдали, а люди обливались потом в хижинах почти так же, как на полях. Когда Кунта по утрам отправлялся пасти коз, Бинта внимательно следила, чтобы он не забыл смазать ступни красным пальмовым маслом. Но каждый раз, когда он возвращался из открытого буша в деревню, губы его пересыхали, а пятки трескались от жара раскаленной земли. У некоторых мальчишек пятки трескались до крови, но каждое утро они снова отправлялись в буш, не жалуясь, как и их отцы. Они отправлялись в адский жар иссыхающего пастбища, где было еще хуже, чем в деревне.
Когда солнце достигало зенита, мальчишки, собаки и козы укрывались в тени невысоких деревьев. У мальчишек уже не было сил охотиться и жарить мелкую дичь, как прежде. Чаще всего они просто сидели и болтали, стараясь казаться веселыми. Но к