поисках пути наверх – и нашли, что с другой стороны есть каменная лестница, и она то и есть путь наверх, на второй этаж. Без команды – казаки выстроились в короткую штурмовую колонну: первый все внимание и ствол оружия вперед, второй – на сорок пять вправо, третий – на сорок пять влево. Дружинным шагом – тронулись[18]…
Дверь на второй этаж – настежь, внутри – удивительно нежарко для такой жары за дверьми. Внутри – дверей нет, а есть занавеси, завешивающие дверные проемы. Опаснее их – нет. Они ни от чего не защищают, и то, что внутри комнаты – не видно, а вот из комнаты в коридор смотреть – видны ноги. Пулю послать – запросто…
– Справа дверь – негромко сказал Григорий.
Двое – ворвались внутрь, он остался в коридоре прикрывать. Для зачистки такого здания – необходимо человек восемь – девять, но если совсем приперло – можно справиться и втроем…
– Чисто…
Они продвинулись дальше. Это было медленно – но только дурак спешит во время зачистки помещений
– Слева дверь…
Два казака – нырнули туда.
– Господин сотник…
Поняв, что происходит что-то неладное – Григорий оставил без прикрытия коридор и вошел в комнату…
Комната. Похоже, женская половина. Пахнет благовониями и кровью, тюфяки на полу – это тут вместо кроватей, арабы не спят на кроватях. Какие-то мешки, в углу – что-то, наподобие места для еды. Один из горцев – держит сгрудившихся в углу женщин, черных как ворон под прицелом пистолета, Джасим, зажав одну из женщин меж ногами и держа ее голову за волосы, деловито, как барашку, режет ей горло кривым фамильным кинжалом. Еще две женщины – лежат у его ног в расплывающейся луже черной как нефть крови. Самое удивительное – что все это происходит почти в полной тишине, ни та, которую убивают – не кричит, а только хрипит и булькает горлом, ни те, которые ждут своей участи – не сопротивляются.
Григорий – шагнул вперед, ударил со всего размаха. Несмотря на то, что Джасим выше и сильнее его – против казака, поднаторевшего в жестоких кулачных схватках стенка на стенку – он жидковат. Тем более что арабы драться совсем не умеют, в их культуре не принято драться. Внук шейха – тяжело падает на пол, пытается встать, что-то шипит – но Григорий повторно отправляет его на пол увесистым пинком. Тишина…
– Что ты делаешь, друг? – спрашивает Григорий – разве Аллах велит тебе делать именно это? Разве так – ты должен поступать по шариату? Или для тебя весь шариат – ограничивается пятничным намазом, а?
– Ты ничего не знаешь про шариат, русский… И про нас ты тоже не знаешь…
От запаха крови, то ли от чего другого – к голове подступает боль. Звенит в ушах.
– Так расскажи мне, друг, про шариат то, чего я не знаю. Где, в какой суре Корана – сказано, что надо резать женщин как свиней? Только не лги, потому что я прочитал Коран весь. Пусть я даже и неверный…
Перед глазами – красноватая пелена, но рука, сжимающая автомат – по-прежнему тверда. Джасим смотрит на направленный на него ствол – и, наверное, понимает, что нажать на спуск