с посетителями.
Разбитые надежды, несостоявшиеся трансформации провинциальных Золушек в принцесс, пустые обещания, голословные заявления… и даже один аборт.
Нет уж, спасибо!..
Но в один прекрасный день… о’кей, не день, а вечер, и, о’кей, далеко не прекрасный (впрочем, это я поняла гораздо позже), дверь нашего ресторана открыл мужчина, устоять перед улыбкой которого у меня не было никаких шансов.
Это мог быть кто угодно – депутат, телохранитель, чей-то шофёр, олигарх. Он распахнул дверь, вошёл, и у меня буквально коленки подкосились (а на тот момент я уже научилась довольно уверенно держаться на десятисантиметровых шпильках за своей конторкой).
Поджарый, но лощёный, в костюме, но без галстука, с короткой стрижкой формалиста, которая, как выяснилось впоследствии, просто экономила ему время, и с улыбкой, проявляющей соцветия морщинок на загорелой коже.
Тогда мне было не важно, сколько он зарабатывает, какие у него отношения с родственниками, испугает ли его посещение филармонии, говорит ли он на русском, в каких кругах он вращается… и ещё пара сотен пунктов; всё это было не важно. В какой-то момент я просто перестала дышать.
И с кругами, и с финансами, и с русским языком у него всё оказалось в полном порядке; в значительной степени это касалось и его самооценки, которая просто зашкаливала. Допускаю, что именно неистребимый эгоизм и делал его таким обаятельным… Впечатление производить он умел, ничего не скажешь.
Он поведал мне, что является ценителем авторского кино. Мы ходили в старые городские кинотеатры, чтобы насладиться редкими лентами на ограниченных показах.
Он сообщил, что слывёт закоренелым меломаном и в его машине установлена крутейшая аудиосистема. Слушая новый альбом BΔSTILLE, мы наблюдали, как пылающее солнце медленно садится над Финским заливом.
Даже не знаю, почему он выделил меня среди прочих. Он был частым гостем нашего ресторана, а уж эффектными посетительницами Terra Incognita беден не был. Все эти женщины в платьях с отсылками к винтажному стилю, с нарощенными волосами, неестественно пухлыми губами, крохотными собачками под мышкой… Зрелищ по вечерам хватало и для искушённых наблюдателей.
Днём наступало время студенток: парочки или целые стайки; не менее стройные, чем вечерние дивы, но одетые более дёшево, хотя и броско, с большей претензией… пытающиеся казаться беззаботными и распространять вокруг себя атмосферу искромётного веселья… заказывающие по чайнику чая, в лучшем случае с парой пирожных в довесок… потягивающие свой чай с бесконечными просьбами о доливе и упорством, достойным лучшего применения. Юные охотницы, живущие надеждой!..
Окрылённость и трепет, восторг и одновременно неверие в происходящее, смутные предвкушения чего-то грандиозного. И при этом – отчаянные попытки стать интереснее, чем я есть, дотянуться до уровня своего спутника… Странная смесь эмоций и надежд переполняла