директору говорить, – посоветовала Таня.
– А чего я ему говорить должен? – вылупился на нее Лешка.
– Вот это давайте серьезно обсудим, – взял дело Олег в свои руки. – Никто из учителей паука не видал.
– Кроме химички, – уточнил Лешка.
– Она не в счет, – принялся протирать очки носовым платком Олег.
– Она вообще у нас нервная, – вздохнул Тема.
– Именно, – согласился Олег. – Поэтому предлагаю всем стоять на одном: Алевтина просто чего-то испугалась, опрокинула реактивы, и начался пожар.
– Ну а если уж выплывет про паука, тогда в крайнем случае я вину на себя возьму, – произнес с героическим видом Лешка Пашков.
Потом был еще один урок математики, после которого в класс пришел Михаил Петрович.
– Думаю, мы лучше с вами тут побеседуем, – объяснил он.
Ребята визит директора сочли обнадеживающим. За серьезные проступки Михаил Петрович обычно отчитывал у себя в кабинете.
– Сперва хочу вам сказать: Алевтина Борисовна дома. С ней все в порядке. Только на бюллетене побудет несколько дней. Ее на вашем уроке что-то испугало. Я и сам не могу понять, что. Алевтина Борисовна мне говорила, будто увидела в воздухе какое-то страшное насекомое. Но это, конечно, фантазии.
Директор умолк, потупился. Затем с минуту внимательно смотрел на окно.
– У Алевтины Борисовны очень большая нагрузка, – наконец снова заговорил он. – Ну, и она устает. Из вас случайно никто не видел, чего она испугалась?
– Не-а! – охотно вскочил с места Лешка Пашков. – Мы сами все удивились. Алевтина Борисовна проводила опыты. Вдруг как шарахнется. Реактивы и загорелись. Ну, я за огнетушитель.
– Вот об этом и надо поговорить, – осуждающе посмотрел на него директор. – Пример Пашкова в данном случае поучителен. Мне хотелось бы, чтобы он для всех вас послужил хорошим наглядным уроком.
Пашков побледнел от страха. Только что всем казалось, что опасность позади. И вот выходит, директор все-таки вычислил Лешку.
– Так-так, Пашков, – подтверждая самые худшие опасения класса, нахмурился вдруг директор. – Нехорошо. Ты создал опасную ситуацию, которая угрожала всей школе.
Лешка еще сильней побледнел.
– Но я же не… – принялся лепетать он.
– Подожди, – перебил директор. – Я тоже думаю, ты не нарочно. Вполне допускаю, что, может быть, даже из самых благих побуждений.
Пашков сжался. Втянул голову в плечи. Теперь ему было ясно: больше надеяться не на что.
– Из самых благих побуждений, – повторил Михаил Петрович, – но чтобы ты на всю жизнь запомнил, Пашков! – крикнул вдруг он. – Никогда не пользуйся огнетушителем в химическом кабинете! Там же химреактивов полно! Вы вообще все взорваться случайно могли! Или сгореть. В другой раз лучше беги вызывать пожарных!
Директор ужасно разволновался. По классу прошелестел вздох облегчения.
– Михаил Петрович, – сказал Лешка Пашков, – но вы же ведь сами огнетушителем…
– Знаю, – досадливо отмахнулся директор. – Тоже сразу не сообразил. Поэтому я, Пашков,