ножи, ботинки, оболочки дымовых шашек, ручные гранаты, гранаты к подствольникам, обгоревшие противогазы.
– Шестьдесят два трупа, плюс трое пограничников – шестьдесят пять. Сербия воет от ярости. Основная задача: прервать поставки оружия. Отслеживание, сканирование, возможно, обыск прибывающих в порт Влера, это в Албании, судов. Выдвигаемся через два часа. Через четыре должны быть в воздухе. Садимся в Цетине, Босния и Герцеговина. Едем на побережье, перебираемся на яхту и выдвигаемся к албанскому порту. Мичман, раздайте документы. – Малыш взял со стола новенькие российские загранпаспорта. – Учите, кого и как зовут. Для местной полиции вы богатые русские на отдыхе. С чем вас и поздравляю. Там курорт у них, иху ж мать. Поддержка: «Ил-76», на котором и прибываем. А также в акватории Ионического моря… – командир вернулся к карте и показал, где названное море находится: «вот Греция, вот Италия, вот море», – торчит фрегат «Смотрящий», который гоняет по региону, по словам небезызвестного вам вице-адмирала Старостина, французскую подлодку. Свидание у них в строго назначенное время. Недавно получили новую вертушку «Ка-40», чем очень гордятся. Нам как раз подойдет.
Появилась картинка палубного вертолета. Красив, зараза. И не топорщится из него ничего, все спрятано и обтекаемо. И два винта, как у «Черной акулы». Прынц, ни больше ни меньше.
– Старшим группы назначаю, согласно званию, капитан-лейтенанта Марконю. Сам отправляюсь в Сербию. Встретиться с вами должен в албанском порту. Командировка продлится или до выполнения задачи, или до смены, которая будет через два месяца. Времени у нас достаточно. За работу.
«Если хочешь что-то сделать, сделай это сам», – повторял раз за разом про себя Резар, пристроившись сзади к травленой блондинке с большими сиськами. Напряжение накопилось. Снять его не удавалось ни выпивкой, ни наркотиками, ни шлюхами. Он три дня как вернулся с операции, два дня как выполз из госпиталя, день как кутил.
Первую тройку обнаружили и раздолбали еще до того, как они успели хоть что-то сделать. Потом он стоял в кабинете перед руководителем организации НОФА и заместителем премьера Албании в одном лице, а тот истерил и мочился на него кипятком в течение часа, забрызгав при этом слюной дорогущий иранский ковер.
«Иди тогда сам! Иди сам, если не можешь подобрать людей!»
Фатоса в первый рейд Резар не послал. Не желая участвовать, толстяк откупился от него последними деньгами. Для второго раза средств у него уже не было. Пошел, пополз, побежал.
«Он чуть не завалил все дело», – вспоминал Резар, продолжая протыкать девку.
– Отвали, – вдруг пнув ее коленом от раздражения, пересел на небольшой диванчик.
Кончить он не мог минут десять, а может, и больше. Делано рассмеявшись, девица изогнулась и, повернув шею, стрельнула на него карими глазками, а потом встала с мягких подушек, разбросанных на малиновой скатерти, и стала трясти загорелой задницей без единого намека на полоски от стрингов прямо перед носом развалившегося мужика.
– Сядь!