руками. Обрывки тумана летели словно капли крови и куски плоти, растворяясь уже через метр.
Ручеёк обернулась волчицей и на мгновение замерла. Ее болезненного вида шерсть с подпалинами и язвами вдруг вздыбилась и девушка рванулась по пустому коридору. Но в конце ее бега из стены вылетел дух эльфа, который тут же застрял в зубах волчицы. Та стала бешено вращать лобастой мордой, таская жертву словно тряпичную куклу, при этом часто помогая себе передними лапами и выбивая снопы тумана из своей добычи.
Мы с Дрейком замерли, не зная кого атаковать. Наши ауры искрились во тьме антрацитом и молниями, но ранить своих было куда опаснее, чем помочь. Их вид говорил, что только зацепи и получишь вместо союзника смертельного врага. Приплыли. Как бы я не оседлал лошадь, которая мне не по мастерству укрощения строптивых. А я-то ведь не робкого десятка.
Как любой армеец, я знаю, что такое полоса препятствий и как она выматывает и тело, и душу. Длинна у них разнится, но суть одна. Подарить незабываемые впечатления проходящему для того, чтобы истинный бой на выживание ему показался лёгкой прогулкой. Там применяли любые техники психологического внушения от грязи и влаги в трусах до огня ожогов глубоких порезов от колючки и настоящих пуль, визжащих в сантиметрах над твоим затылком.
Все это показалось детским лепетом по сравнению с этими тремя сотнями шагов. Инстанс давил на психику на всех уровнях и чувствах. Звуки, запахи, фантомы. Все выматывало душу и казалось разъедало ее изнутри. Это не игра. Это симулятор выживания для мазохистов и прочих неуравновешенных.
Всего два пака врагов по пять фрагов. Но впечатлений столько, сколько я не испытывал за всю игру. Зомби стали выше уровнем, а вот призраки обмельчали. Но легче от этого не стало. Зомби стали умнее. А ещё они воняли так, что тянуло блевать. И они ныли.
Ненавижу нытиков. У них всегда кто-то другой виноват. И эти ныли в этой же тональности, внушая образы обиды. Не убивай! Я на войну пошёл, потому что мне приказал староста! Я не виновен! И чувство раскаяния обиды, отчаяния и ржавый клинок, что метит в печень. Затем эманации злобы, ведь не попал. И снова кружится карусель жалости к себе и беспричинной злобы ко всем живым. Ведь они все недостойны жить, потому как ничтожный рядовой пешка в руках богов и князей сдохла и хочет отомстить всем, что внушают ему другое. Что можно жить иначе. Своим умом. И отвечать за свои поступки.
Но пешек это только больше бесит. Вгоняя в ярость берсеркера. А нам с Дрейком пришлось все это принимать на себя, потому что наши спутники потухли и больше не реагировали на опасность. Точнее реагировали, но на уровне нубов-перводневок. Минимальный набор действий на выживание.
– Перекур! – Выдохнул потрошитель и упал на перекрёстке пещер. В его центре имелся знак похожий на тот, что я наблюдал на камне воскрешения. Немного не такой и похож на гибрид иероглифа и скандинавской руны.
– Что здесь? – Я устало упал