душа рвалась ввысь. Конечно, я поделился впечатлениями со своим закадычным другом Петей Синозацким – и мы уже вместе мечтали стать военными летчиками. Десять лет просидели на одной парте, вдвоем поступали в Харьковское авиационное училище. Но Петр не прошел комиссию, и за компанию с ним я связал жизнь с гражданской авиацией: поступил в Кременчугское летное училище гражданской авиации. Недавно побывал на 50-летнем юбилее альма-матер и был поражен, что до сих пор сохранились умывальники и мойки (правда, казармы стали меньше – на 4–5 курсантов, а не на 30, как в годы моей учебы). Перт Синозацкий, кстати, летает до сих пор – теперь на «Боинге-747».
Пилот, налетавший хотя бы пять тысяч часов, как правило, помнит все аэропорты (не только взлетно-посадочные полосы, но и панораму городов). Перед моими глазами иногда они тоже возникают – в хаотичном порядке. Помню не только Прилуки, Полтаву или Львов, но и Лондон, Анкоридж, Сиэтл, Манчестер, Самарканд… Но самое заветное видение – Горностайполь, окруженный лесом с трех сторон. Когда бываю в деревне, ноги сами несут к колодцу со студеной родниковой водой. «Мертвый» аэропорт «оккупировали» деревья и кустарники. Но все равно, он притягивает каждого, оставившего родительский дом сельчанина, независимо от нынешнего места жительства. Всем хочется испить воды из колодца – воды своего детства и малой Родины. Этот колодец – память о моем отце Петре Невойте, основателе аэропорта.
По стечению обстоятельств сейчас занимаюсь делами земными, но навсегда остался пленником малой авиации. Не могу сказать однозначно, что именно первый полет стал решающим звеном при выборе профессии, но стопроцентно уверен, с того момента начался новый отсчет времени. Знал, что буду покорять пятый океан. И не ошибся, избрав Небо. Летная работа подарила неповторимые ощущения единства с природой, моменты упоительного единения со своим любимым АН-2, возможность принимать смелые решения и полную свободу. Ведь свобода – это, прежде всего, возможность выбора и полная личная ответственность за все. Делом чести стал и трансатлантический перелет. Прежде всего, это победа над собой, возможность доказать, что не лыком шитый. И до сих пор мой многострадальный «старик» АН-2 летает над Америкой, оставив в сердце теплые воспоминания и тоНАД СЕВЕРНЫМИ ПРОСТОРАМИску по штурвалу.
НАД СЕВЕРНЫМИ ПРОСТОРАМИ
НЕОЖИДАННАЯ СДЕЛКА
Прошло восемнадцать лет со дня нашего межконтинентального «ледяного» перелета, но в моем рабочем кабинете висит огромная географическая карта бывшего Советского Союза, на которой красным карандашом четко отмечен маршрут необычного путешествия. Порой кажется, что невероятного приключения на самом деле не было, хотя и местная, и республиканская пресса много писали об уникальном событии. Не только я, но и ребята, до сих пор часто «парим» во сне над необъятными северными просторами…
Встречаясь, непроизвольно вспоминаем наш (именно так и говорим «наш») перелет. Ведь две недели трудностей,