жизни, было бы прекрасно.
Интересно, а какое здесь для нас придумали строгое наказание в случае непослушания охране и (или) персоналу «Нектара», о котором говорила эта женщина? Углубиться в эти размышления я не успеваю.
Темно-синие цифры с номерами этажей бесстрастно меняются на верхней части белого цвета экрана. Плюм! Вот и девятый.
Глава 6
Мы выходим на лестничную площадку, и меня вслед за Пыш, держа за локти, ведут два здоровенных дядьки-«тушки» по серому коридору. Остальных скилпов, наверное, ведут за мной. Здесь нет ни мрамора, ни позолоченных светильников, ни светомозаики, нет даже окон, только белые пластиковые двери по левой от нас стене. Расстояние между ними в несколько метров. Затем нас одну за другой наши конвоиры заводят в помещения за этими дверями, которые для каждого скилпа, по всей видимости, индивидуальны, а сами при этом остаются снаружи стоять в тех же самых властных позах. Только что завели в комнату Пыш, а за ней, в следующую, соседнюю комнату, и меня.
Комната представляет собой медицинский кабинет, примерно такой же, как и в нашей школе, но без окон, с черным кафельным полом, белыми кафельными стенами и белым потолком с большим шарообразным светильником также белого цвета, вместо стоматологического кресла, напольных весов и шкафчика с лекарствами, марлями, бинтами и шприцами там находится письменный стол с компьютером и какими-то бумагами, а в кресле перед столом сидит полная тетка лет шестидесяти в безупречно-белом халате, белой шапочке и с морщинистым лицом. Перед столом в левой от меня стене еще одна белая дверь с надписью: «Душевая». Она закрыта. Между столом и противоположной стеной стоит белое устройство, похожее на установку для искусственного загара в солярии в раскрытом состоянии, которую я видела однажды в передаче по телевизору про «Олимп», кажется, она так и называется – горизонтальный солярий, только внутренние поверхности у нее бледно-зеленые, у крышки вогнутая, а у лежака плоская, на плоской поверхности лежит белое пластмассовое кольцо на проводе опять же белого цвета. Кольцо диаметром с кошачий ошейник, но ободок его раза в четыре шире. Нелепо, но именно на такие пустяки обращает сейчас внимание мое сознание, совершенно не желающее расставаться с таким родным для него телом. Это еще не замещение сознания, понимаю я, а просто медосмотр, иначе установок было бы две. Наверное, это установка биосканера. Медицинского прибора, проницающего тело безвредными лучами, позволяющими совершенно точно установить состояние его здоровья. В углу установки какая-то надпись черными буквами на белой краске. Отсюда не могу прочитать. В стене напротив входной двери, рядом с установкой, еще одна белая дверь. Третья по счету в этой комнате, если считать и ту, через которую я вошла. Она без всяких надписей и так же, как и дверь душевой, закрыта. Больше никаких дверей в комнате нет. От всей этой ослепительной белизны у меня сразу возникают самые неприятные ощущения. На стене над столом, разумеется, портрет премьера.