Тихо постучав, я слышу его негромкое «Входите».
В тренерской всего один стол, железный шкаф и небольшой кожаный диван. Все стены завешаны хоккейной атрибутикой, над столом красуется большая общая фотографии нашей школьной команды.
Тренер Фаррелл стоит над столом и смотрит на раскрытый блокнот. На нем уже нет пиджака, я замечаю его на диване. Несколько верхних пуговиц его рубашки расстегнуты, галстук ослаблен.
Его глаза метают в мою сторону молнии, и могу с уверенностью сказать, что он очень, очень недоволен тем, что я здесь.
– Что сделал Лестер? – выпаливаю я, когда он продолжает молчать.
Сначала тренер непонимающе хмурится, затем хмурая складка на его лбу становится больше.
– Ты пришла спросить, почему я был строг с твоим парнем?
Тебе не все равно. Иначе бы ты так не сказал.
Я не отвечаю, пытаясь своим молчанием вывести его. Или разозлить.
– Это глупо, Вивиан. Я тренер, и я строг со своей командой, потому что требую немало.
Я издаю нервный смешок.
– Ну конечно.
Он бросает на меня настороженный взгляд. Его плечи напрягаются. Обойдя стол, он опирается на него бедрами и складывает руки на груди. Я четко вижу черные узоры под тканью его белой рубашки. И это сводит меня с ума.
– Вы сомневаетесь в моей тренерской работе, мисс Роббинс?
Не представляю, чего он хочет добиться, перейдя на этот тон «аля я профессор».
– Мне приходится сомневаться, тренер Фаррелл, – отвечаю я, вздернув подбородок.
Мы молча прожигаем друг друга взглядами. С моим телом творится невообразимое, когда он скользит взглядом по моим ногам. Сейчас подол моей короткой черной юбки едва видно, так как на мне слишком длинная футболка.
– Чего ты хочешь от меня? – наконец произносит он мягким тоном, едва ли не шепотом.
Я даже расслабляюсь. Мне так надоело мучиться и каждую ночь, лежа в постели мечтать о нем. Мне надоело быть одной. Мне надоело иметь секрет, который не имеет физической формы.
Вот он. Стоит передо мной. Живой, сильный и смотрящий на меня вдумчиво и даже с любопытством.
– Ты знаешь, чего я хочу, – так же тихо отвечаю я.
Шумно набрав воздух, тренер Фаррелл проводит рукой по лицу и качает головой.
– Не надо.
– Мне восемнадцать, – заявляю я. – Если дело только в этом…
Я не успеваю договорить. В два шага он оказывается возле меня. Я вжимаюсь в дверь позади себя.
– Тише, – говорит он, склонив голову надо мной. Я чувствую аромат его одеколона. – Дело не только в этом. Ты еще школьница, Вивиан. Я тренер. Так нельзя.
От безысходности я сжимаю подол юбки в кулак.
– Я это слышала много раз.
– И будешь слышать еще, – настаивает он. – Потому что это то, как оно есть.
Мы стоим слишком близко. Если кто-то захочет войти, то не сможет, пока сильнее не толкнет дверь, так как я все сильнее и сильнее к ней прижимаюсь. Все потому, что тело тренера Фаррелла приблизилось к моему.
– Так он твой парень? – спрашивает он.
Я