вынул визитку и молча положил на стол перед ней.
– Хорошо.
– Сколько я вам должен? – спросил Шиловский, сверля ее глазами.
– Пока вы внесете задаток и подпишете договор. Этим занимается мой помощник Морис Миндаугас, пройдите, пожалуйста, в приемную.
Шиловский хотел что-то сказать, но не успел, Мирослава выскользнула из дверей вперед него и буквально испарилась. Свое недовольство Эдуард Бенедиктович выразил в приемной Морису, но тот, никак не прореагировав на вспышку его гнева, предложил уплатить названную сумму и подписать договор.
– Вы немец? – неожиданно спросил Шиловский.
– Ну, почему сразу немец, – хладнокровно заметил Миндаугас, – я литовец.
– Все одно, – пробурчал клиент и, уходя, с грохотом захлопнул за собой дверь.
Морис пожал плечами и аккуратно закрепил подписанный клиентом договор в папке. Провожать его до машины он не пошел, решив, что ворота закроет потом, нажав на автоматическую кнопку в холле.
Шура сидел на кухне, сосредоточенно дожевывая кусок яблочного пирога. Он повернул голову только потому, что Дон, коротко мяукнув, спрыгнул со своего кресла и направился к дверям. Вошедшая Мирослава подхватила кота на руки и нежно прижала к себе.
– Как ты ходишь! – не удержался Наполеонов.
– Как? – улыбнулась она.
– Бесшумно, как кошка!
– Так с кем поведешься, – отшутилась она.
– Ну, что? – спросил Наполеонов нетерпеливо.
– Что что? – переспросила Волгина.
– Слава! Имей совесть!
– Что именно тебя интересует?
– Ты взялась за дело Шиловского?
– Да, – выдохнула она грустно.
– Порядок! – повеселел Шура.
– До порядка, Шурочка, еще очень далеко.
– Ничего, ты справишься.
– Спасибо за твою веру в меня.
– Я всегда в тебя верил. И для тебя сделаю все, что захочешь, – заверил он ее и потянулся за вторым куском пирога.
– Насколько я понимаю, – проговорила Мирослава, – начав расследовать гибель Шиловского, ты затребовал дело двухлетней давности о его наезде на Солодовникова.
Он кивнул.
– Надо же было с чего-то начинать.
– Ты решил, что это месть?
– Не совсем. Ведь прошло уже два года. Если бы хотели отомстить, то отомстили бы сразу.
– Говорят, что месть – блюдо, которое подают холодным, – возразила Мирослава.
– Я с этим не совсем согласен. Но на всякий случай прочитал дело.
– И никаких зацепок?
– Я их не нашел. Посуди сама. У Солодовникова осталась старая больная мать, жена и двое малолетних детей.
– Жена не мстительница…
– Конечно, ей детей растить надо.
– А друзья Солодовникова?
– Я сомневаюсь, чтобы друзья стали мстить. Тем более особо близких друзей у него и не было.
Мирослава взяла чашку, налила чай. Но пить не стала.
– Почему ты подумала, что это месть? – спросил Наполеонов.
– Потому что его переехали его собственной машиной.
– Ну