Давай бегом!
Наталья зашла обратно в спальню, накинув халат и приготовившись к визиту Степана, уселась в большое мягкое кресло. Настроение у неё с самого утра было хорошее, и она решила немного подшутить над доверчивым и немного наивным молодым человеком.
– Ну давай, заходи уже, – хватит там перед дверью топтаться! – с нарочитой строгостью сказала Наталья, услышав шорох за дверью своей спальни.
– Дозвольте войти, барыня? – тихим голосом спросил Степан, в нерешительности встав на пороге.
– Заходи, заходи, голубчик, – садись вот сюда, на табуреточку, и давай рассказывай, что там у тебя за новость, – жениться, говоришь, задумал? А на ком? Надеюсь, – приличную барышню на этот раз себе присмотрел, или опять, как в прошлом году, – шалаву какую-нибудь выбрал? На моей памяти ты уже пятый раз жениться собираешься, и всё никак не соберёшься.
– Да что ты, госпожа моя, никакую не шалаву! Твоя правда, – в прошлый раз маху я дал, – не ту себе выбрал, но в этот раз, – совсем другое дело! Это Катерина, работница твоя по дому, – баба молодая, справная, – есть на что поглядеть, скромница, каких мало, и вообще, – добрая и хорошая. Я как коленки её круглые белые увижу, так потом полдня половник в руках держать не могу, руки трясутся!
– Да, Катерина девка справная, – твоя правда. А что так срочно жениться приспичило, – забеременела она уже, что ли?
– Да что ты, барыня, Христос с тобой! Она не из таковских, чтобы после полугода знакомства с мужиком на сеновал идти. Она – другая! – мечтательно подняв глаза к потолку, проговорил Степан.
– Да ладно брехать то, – не такая она! Небось, уже подкатывал к ней, да получил от ворот поворот! Признавайся, – не дала, небось?
– Был грех, не скрою! От тебя, Наталья Петровна, ничего не утаишь! Подкатил к бабе, признаюсь. По морде скалкой получил, – вот такие дела…
– Молодец, девчонка, – так с вами, кобелями, и надо! Она вообще согласна, или пока ещё не знает, какую честь ей оказывает лучший повар деревни Кукуево и окрестностей?
– Уже знает! Я тут третьего дня подошел к ней, – так мол и так, выходи за меня, ну и всё такое прочее – люблю, говорю, больше жизни! Покочевряжилась два дня, правда, для порядку, и вот вчера вечером дала своё согласие. Иди, говорит, к барыне, в ножки ей поклонись, чтобы разрешила жениться. Разреши, Наталья Петровна? А я для тебя всё сделаю, что только не прикажешь, – вот те крест! Век буду тебя благодарить, ей-богу!
– Значит, говоришь, Стёпа, – всё для меня сделаешь, что не скажу? Ну что ж, поглядим! А то вы, мужики, только языком молоть горазды, а как до дела дойдёт, так вы сразу в кусты! Придётся постараться для своей барыни, – ох, как постараться! Ты мне сделаешь хорошо, и я тебе сделаю хорошо! Понимаешь о чём я говорю?
– Конечно, понимаю, барыня, – я мужик понятливый, за это бабы и любят меня. Только вот не понимаю, что делать-то надо?
– А говоришь, – понятливый!
Наталья Петровна, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, с большим удовольствием наблюдала за Степаном, видя как он начинает смущаться