правда, я даже петь не буду, – пообещал он сам себе, опершись на метлу. – А то вдруг ещё какое-нибудь Лихо проснётся.
История третья,
в которой Таппи сначала скучает без друзей, а потом убеждается, что благодаря отваге можно многого добиться
Наступила зима, морозная и неумолимая. Залив был скован толстым льдом, а лес – засыпан густым, пушистым снегом. Таппи сидел в своей Избушке и чувствовал, как постепенно накатывает скука.
Сначала викинг попытался уйти в спячку на всю зиму, как это делают медведи, но у него ничего не вышло – он то и дело пробуждался от голода. И чем дольше он спал, тем сильнее ощущался голод. А поскольку готовить Таппи не любил, то очень скоро понял, что зимняя спячка была не лучшей идеей. От скуки он пытался танцевать, но, ударившись пару раз головой о потолок, потерял всякую охоту пробовать дальше. Петь он даже не начинал, потому что помнил, чем в прошлый раз это закончилось. Из всех занятий оставались только разговоры с Избушкой, но та лишь отвечала короткими скрипами и скучала вместе с ним.
В камине трещал огонь, а на улице – мороз. Таппи спал, ел и скучал. И вот однажды, едва солнце пробилось сквозь тучи, викинг натянул на себя толстый полушубок, надел лыжи и двинулся искать кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить.
Лес, прекрасный в своем снежном одеянии, был тих и таинственен. Дуб Стародей, замёрзший от корней до веток, стоял в полной тишине. Молчал и Дедушка Водопад, превратившийся в одну большую ледяную сосульку. Медведь Брюхни, бобёр Хрустни и белка Шмыгда давно дремали в своих тёплых лесных домиках. Таппи скользил по беззвучному, заворожённому лесу, и тот казался ему всё более печальным. И думал викинг о том, что зиму ему наверняка придётся провести в полном одиночестве.
И вдруг кто-то болезненно кольнул его пониже спины.
– Ау! – взвизгнул Таппи и высоко подпрыгнул.
Затем он обернулся, чтобы найти шутника, но увидел лишь покачивающиеся заиндевелые кусты и чей-то быстро удаляющийся силуэт.
– Эй! – закричал викинг. – Погоди!
Он оттолкнулся палками и помчался на лыжах через заснеженный лес, преследуя беглеца.
– Постой! – кричал он. – Кто ты?
Неизвестный шутник остановился, и запыхавшийся Таппи понял, что это зверь – совсем мелкий, с тонкими ножками и длинными рожками. Зверёк остановился, с интересом повернул мордочку и, когда Таппи был уже близко, со всей силы ударил копытом, поднимая снежную пыль. Викинга осыпало с головы до ног, и, ослеплённый, он врезался прямо в дерево. От удара по лесу разнеслось эхо, а разбуженное дерево недовольно заворчало.
– Эй! – крикнул Таппи. – Это несправедливо! Ведь я не хотел тебе сделать ничего плохого!
Издалека донеслось лишь зловредное хихиканье зверушки.
– Погоди! Вот я тебе покажу! – пригрозил Таппи, очистил глаза от снега и помчался следом.
Следует знать, что Таппи чрезвычайно редко впадал в гнев, но если уж до этого доходило, то всё Шептолесье замирало от