подбегающего брата жениха, Андрей весело оскалился. Именно за этот оскал, напоминающий волчий, он и получил в селе, а потом и в Рязанском институте воздушно-десантных войск, где отрубил пять лет, свое прозвище Волк. И это был как предостерегающий сигнал – опасно! не тронь! Но славный русский самогон, лучше всякого ракетного топлива, толкал неразумные тела вперед.
И вновь пружинистый шаг, переходящий в прыжок. Только теперь ногами вперед. В институте, на занятиях по рукопашному бою, это называлось «дуплет» – расставленные, немного согнутые в коленях ноги, с силой распрямляющиеся, словно бьющие по невидимому мячу. Впрочем, почему невидимому? В момент завершения маха, стопы соприкасались с вполне видимыми и осязаемыми набегающими челюстями.
Далее следовала простая физика – поступательная скорость тела складывалась со скоростью вращения стоп, и суммарный этот вектор направлял силу удара почти вертикально вверх. Энергия, преимущественно, уходила не на перемещение владельца челюсти назад, а на ее деформацию.
Приглушенный звук удара, невнятные вскрики и еще два тела легли на щедрую русскую землю.
Широкой этой свадьбе было места мало –
И неба было мало, и земли.
Резко вскинутые вверх ноги опускают туловище вниз, прогиб спиной, обратное сальто и вновь выпускник Рязанского института воздушно-десантных войск на ногах. Его инструктор рукопашного боя майор Коноваленко несомненно за «дуплет» вновь поставил бы высшую оценку.
Оставшиеся двое, уже по инерции, вбежали в зону контакта. Милосердный удар ногой в грудь одному, «каруселька» и вторая грудь охнула от соприкосновения со стопой сорок пятого размера.
А салют, расцветивший небо яркими красками, словно аккомпанировал задорной песне:
Был жених серьезным очень, а невеста
Ослепительно была молодой.
Андрей Кедров обвел глазами место схватки. Двое, получившие «дуплет» лежали неподвижно, тихонько скуля. Еще двое, получившие по удару в грудь, пытались встать, держась за грудь. Парень, которого Андрей, в прыжке через забор первым сбил, уже поднялся. По его напряженной, дергающейся фигуре без труда можно было понять, обуревавшие его мысли. Инстинкт самосохранения властно направлял его прочь от этого оскалившегося, страшного человека. Но чувство дружбы с поверженными на землю друганами изо всех сил пыталось хотя бы удержать пьяное тело на месте, не говоря уже об активном вмешательстве в события.
Увидев и оценив все это, офицер-десантник, наконец, смог позволить себе расслабиться. Веселый оскал на лице сменила ироничная улыбка.
– Позаботься о них.
– А? Что? Да-да, конечно…
Андрей неспешно подошел к своим воротам. Тот час же открылась калитка, за которой стояла его мать.
– Если снова понадоблюсь – милости просим к моему дому, – калитка закрылись, лязгнул засов.
– …почему женатый мужчина полнеет, а холостой худеет? – О'Харра обвел взглядом уже изрядно промочившую горло компанию.
–