бывает и так, что валить или восхвалять – устраивается организаторами по заранее составленному плану, для того, чтобы вывести нужного человека на победу в конкурсе. С такими устроителями лучше дела в дальнейшем не иметь.
По стилю критических замечаний можно увидеть характер пишущего: веселого нрава, угнетенный жизнью, мудрый, глупый, умный, образованный, технарь, душевнобольной, и, бывает, даже садиста можно встретить – для которого жизнь сама чернота.
Ценность критических замечаний не в размере написанного, а в их смысловой полноте. Можно много «умной воды» замутить, но толку от этого не будет. И напротив, в паре фраз можно увидеть много ценного.
При написании произведения нужно задаться вопросами: для кого я пишу, для какой аудитории? Для читателей Ханты-Мансийского автономного округа, или страны? А может для русскоязычного населения шарика? Что будет понятно в моих произведениях одним, будет непонятно другим. Что я жду от критики? Естественно, и критика последует совершенно различная. Как правило, автор, к примеру, из Казахстана, имеет своей целью выйти на местную аудиторию, на местные СМИ и издательства, собирает, и издает книгу на свои деньги. К российскому читателю ему трудно пробиться. Есть исключения, но их мало.
Нужно мыслить свободно и смело, и даже, если более точно – в меру нагло, иметь цель, уже во время написания произведения выйти – пробиться – на российского читателя – в широком смысле этого слова. А для этого нужно писать так, чтобы редактор именитого издательства задался вопросом о местожительстве автора в последнюю очередь.
Читал узбекского автора – пишет и излагает мысли вполне на уровне хорошего русского писателя, а местами даже лучше. Но хорошим авторам на местах трудно пробиться, что называется – «наверх». Многое решают положение в социуме, должность, деньги, связи.
Однажды меня пригласили в мэрию на презентацию книги одного чиновника, которого провожали на пенсию. Большой зал был переполнен. Два часа с высокой трибуны чиновники разного ранга пели панегирики «писателю». Автор даже и мне подарил подписанную книгу. Дома я с нетерпением приступил читать: две-три страницы захватили все внимание – это тяжелое послевоенное детство. Это и в самом деле было интересно читать. Далее пошло самовосхваление и автобиография: учеба в ВУЗе, спортивные достижения. В иллюстрациях грамоты, награды, фото родственников, фото друзей, пейзажи мест, где он бывал, родные места малой родины. И много мыла для тех чиновников, которые еще продолжают работать, – ведь нужно упомянуть всех! Иначе кто-нибудь останется недоволен, обидится! А это чревато, жизнь ведь продолжается: связи, дети, внуки.
Вот так: три страницы представляют интерес, остальное пролистал, просмотрел. Но книга с виду солидная, не детского формата. Захотелось, помню, крепко выразиться.
Несколько мыслей про то, как в тексте следует подразумевать мат. Вообще-то я категорически против матерных выражений, я так воспитан. Ибо мат есть молитва