и его друзья. Никаких сердечных чувств к друзьям из компании Константина Катя не питала. Они были хорошими весёлыми ребятами, Катя была знакома с ними несколько лет. Но сейчас, когда Лёша наполнял её тарелку, участливо интересуясь, что ещё положить, что-то в её душе шевельнулось.
Это мало походило на любовь и даже на безобидную симпатию. Скорее, какой-то отзвук того, что ждёт душа, какая-то реализация смутного желания или смутной потребности сердца.
– Помню наш выпускной, будто он был вчера,.– сказал Лёша, подлив Кате шампанского. – Ты тогда танцевала с Валеркой Смирновым. Я ревновал страшно, а ты этого не замечала.
– Замечала.
– Замечала? – Алексей поднял на неё удивлённые глаза.
– Конечно, – подтвердила Катя и посмотрела на Парамонова твёрдым взглядом. – Я специально с ним танцевала.
– Зачем?
– Затем, что ты танцевал с Иркой Колесниковой.
Алексей сделал паузу, всматриваясь в зелёно-карие глаза бывшей одноклассницы. В её тоне ясно слышались мстительность и оскорблённое девичье самолюбие – чувства, понятные каждому человеку.
Но зачем Катя выплёскивает их на него сейчас, когда прошло десять лет после окончания школы? Незаживающая рана? Вероятно, да. Обиды молодости остаются в памяти надолго, иногда на всю жизнь. Но сейчас Парамонову почудилось, что в Катиной интонации есть ещё какой-то потаённый смысл, о проявлении которого его давняя знакомая пока что предпочитает не распространяться.
– Да, было дело, – признался Алексей.
– А потом вы с ней ушли, – напомнила Катя. – Вдвоём.
Она сделала ударение на последнем слове. Парамонов правильно поставил диагноз: это незаживающий рубец на её сердце.
– Тебе было неприятно? – понизил голос Алесей.
– А как ты думаешь? – вскинула на него глаза Катя и поджала губы. – Все девчонки были в тебя влюблены. Красавец, гитарист.
– Давно не брал гитару в руки, – притворно вздохнул Парамонов.
Он выдержал недолгую паузу. По опыту Алексей знал, что паузы часто говорят больше, чем слова. Когда человек не получает мгновенный ответ на свой вопрос, а вынужден несколько секунд ждать реакции собеседника, то в его сознании начинают крутиться разные мысли, вводящие сумбур во внутренние переживания. Он на какое-то время теряется, а его эмоции достигают высокой степени напряжённости.
Алексей закончил эффектную паузу не менее драматичной репликой:
– Ты была в меня влюблена? – спросил он, снова понизив голос.
– Немного, – потупилась Катя, и на её щеках проступил едва заметный румянец.
Парамонов выдержал ещё одну паузу, и, чтобы долго не мучить женщину, признался:
– И ты мне нравилась.
– Тебе нравилась Колесникова, – вновь заершилась Катя, – а меня ты не замечал.
– Замечал.
Лёша придвинулся к ней, но Катя сделала отстраняющий жест рукой. Алексей вернулся на прежнее место. Да, наскоком добиться своего у него не получилось. Но ничего страшного, не все крепости сдаются с первой атакой, сказал он про себя.
– Я