мрак.
И, наконец, пришла работа,
которую ждала я так,
как будто знала, что охота
закончилась. Теперь – пустяк,
любое дело мне не ново,
и я б могла работать так,
что спорилось любое б слово,
но только волею судьбы опять
пришлось мне снова познавать
себя саму и не узнать.
Я дальше вот, что расскажу.
Сей опус вот чем завершу.
Я собиралась летом в отпуск,
в задолженности было много дней,
писала заявление на отпуск,
и думала: «Зачем мне столько дней?
Ведь мне не ехать, не лететь,
огней курорта мне не видеть,
пусть отпуск будет побыстрей,
я сокращу количество то дней,
мне хватит даже половины»
Не понимала я причины,
где написала 40 дней,
то заявленье отдала, да и ушла скорей.
Как будто кто над мыслею моей
упорно поработал, чтобы ей
хватило б сроку, чтоб уроку
свершиться в голове моей.
Ушла я в отпуск побыстрей,
чтобы не видеть ту работу
и раствориться в неге дней.
Я дома дни те проводила,
и целых долгих десять дней
стирала, гладила, читала,
от отпуска уже устала,
и думала, зачем я ей,
судьбе своей так написала —
на целых сорок долгих дней?
И озарение пришло внезапно,
когда вдруг сон приснился мне,
сон, от которого мне стало сладко,
но непонятен апогей.
И я весь день ждала гостей,
каких? – сама не понимала,
и вот он – жизни апогей!
Открылся новый мир идей!
То было осени начало дней.
День знаний – самый первый день,
когда урок я тот познала,
как школьник ничего не понимала,
но неустанно повторяла
то, что твердила эта тень.
Что происходит? Эта тень
мне строфы ночью диктовала,
стихи красивые читала.
Сначала я запоминала,
но поняла – мне не успеть,
я телефон взяла, нажала
и записала эту речь.
Я строфы первые писала,
но их тогда я не узнала,
ведь Пушкина я не читала,
и к своему стыду только теперь
открыла лиры эту дверь.
Твоя «звезда пленительного счастья»,
ведь этой фразе сотни лет,
её сказал великий наш поэт,
в той фразе – счастье, солнца свет!
Я всё писала и писала,
а тень слагала, диктовала —
и так все эти тридцать дней
в судьбе таинственной моей,
уроки тень преподавала.
И вот в один из этих дней
той ночью тень всё диктовала,
а я прилежно всё писала,
как гости вдруг пришли ко мне.
И говорили мы без слов
той ночью, словно без оков,
я мысленно вопросы задавала,
и отвечали мне без слов.
Сначала