хозяйства, о бесправии населения, о жестокой эксплуатации рабочих, о поголовной неграмотности, и т. п. Эти мифы поддерживались репрессивной мощью «самого передового в мире государства», и в этом главная причина их удивительной устойчивости и той мощной инерции, которая до сих пор еще находит отражение в бессовестной демагогии лидеров современной КПРФ. В плен этих мифов попали и честные мыслители, запрограммированные марксистскими догмами о формациях и революциях. Даже Милован Джилас, ударив советский режим в самое сердце своей книгой «Новый класс», убеждённо пишет об октябрьском перевороте как об объективной исторической закономерности, обусловленной необходимостью скорейшей индустриализации России, чему, якобы, неодолимой преградой препятствовал монархический строй.
Но представления об отсталости России верны только отчасти – только по сравнению с наиболее развитыми странами того времени, которых можно перечесть по пальцам, без учёта её стартовых условий и тенденций развития, которые явственно набирали ход в период правления двух последних императоров.
Обратимся вновь к Ольденбургу, и процитируем его масштабное описание состояния страны как можно полнее, чтобы в своём сознании зафиксировать эти факты для сравнения с тем, что принесла в Россию Советская власть.
«На двадцатом году царствования императора Николая II Россия достигла еще невиданного в ней уровня материального преуспеяния. Прошло еще только пять лет со слов Столыпина: «Дайте нам двадцать лет мира, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России» – а перемена уже начинала сказываться. После обильных урожаев 1912 и 1913 г. период с лета 1912 по лето 1914 г. явился поистине высшей точкой расцвета русского хозяйства.
За двадцать лет население империи возросло на пятьдесят миллионов человек – на сорок процентов; естественный прирост населения превысил три миллиона в год.
Наряду с естественным приростом, равно свидетельствующим о жизненной силе нации и о наличии условий, дающих возможность прокормить возрастающее число жителей, заметно повысился общий уровень благосостояния. Количество товаров, как русских, так и иностранных, потребляемых русским внутренним рынком, более чем удвоилось за двадцать лет…
Благодаря росту сельскохозяйственного производства, развитию путей сообщения, целесообразной постановке продовольственной помощи «голодные годы» в начале XX в. уже отошли в прошлое. Неурожай более не означал голода; недород в отдельных местностях покрывался производством других районов.
Урожай хлебных злаков (ржи, пшеницы и ячменя), достигавший в начале царствования в среднем немногим более двух миллиардов пудов, превысил в 1913-1914 гг. четыре миллиарда. Состав хлебного производства несколько видоизменился: более чем удвоились урожаи пшеницы и ячменя (пшеница по количеству приближалась ко ржи, тогда как ранее одна рожь составляла более половины урожая). Если принять во внимание рост вывоза (за границу уходило около четверти русских