позвякивание конской сбруи. Дробный стук копыт о просохшую землю звучал все глуше и глуше по мере спуска в низину. Окрики кучера и форейтора, сдерживающих лошадей, тоже такие знакомые и изрядно надоевшие звуки, сейчас складывались в давно известную и любимую мелодию, предвещавшую скорый отдых, хороший обед и чистую постель.
Данила отвязал сменных лошадей, и они скакали вдоль обочины. Парень повернул голову к карете, что-то озорно и весело прокричал и, подстегнув лошадь, приблизился к экипажу. Склонившись к окну, он улыбнулся, блеснув в подступивших сумерках зубами, и, вытянув руку вперед, возбужденно возвестил:
– Смотрите, барышня! В райские ворота въезжаем!
Серафима и Аким, подняв головы, завертели ими в недоумении. Саша выглянула в окно, и сердце ее замерло от восхищения. Дорога уходила на юго-запад прямо под темно-серую с фиолетовым оттенком тучу. Подобно гигантской арке, она перекинулась с одного края горизонта до другого. Невесомые облака, словно изысканные брюссельские кружева на шейке великосветской красавицы, располагались по самому краю зловещей тучи. Заходящее солнце окрасило их в неестественно багровый цвет – жуткая и одновременно завораживающая картина! Последние лучи, точно гигантские булатные мечи в руках древних богатырей, пробили мрачные глубины, вырвались на свободу и затерялись где-то у подножия холмов, за которыми угадывался большой город.
Дрожь восторга пронзила Сашу. Она засмеялась, притянув к себе Серафиму, и уже вдвоем они принялись наблюдать за сотворенным природой чудом. Они не слышали криков ездовых, не обращали внимания на резкие толчки и опасный крен кареты. От большой скорости девушки испытывали легкое головокружение, теплый, напоенный запахами весны и счастья ветер бил им в лицо тугой струей, заламывал поля шляпок, играл с выбившимися прядками волос, но так и не сумел загасить возникший на девичьих щеках румянец, охладить разгоряченные лица.
Саше хотелось, чтобы это чудесное предчувствие полета продолжалось вечно, но истошные крики ездовых неожиданно вторглись в ее сознание. Она почувствовала, что лошади замедляют бег, а воздушный поток, будто ласковый котенок, мягкой лапкой скользит по ее щекам. Девушка судорожно вздохнула. Всего на мгновение ей представилось, что это сильные мужские пальцы легко коснулись ее кожи, сердце вновь блаженно сжалось, и Саша поняла, что все попытки избавиться от охватившего ее наваждения напрасны. Она сама выбрала свой крест и свою Голгофу и теперь отныне и до века будет проклинать свою нерешительность на балу, из-за которой ей никогда не быть счастливой!
Саша отодвинулась от окна. Прикрыв глаза, откинулась головой на спинку сиденья. Спуск кончился, они пересекали узкую впадину между холмами.
Сюрпризов никто не ожидал, и коварный подвох в виде разобранного мостика через ручей был настолько неожиданным, что форейтор, заметивший его в последний момент, растерялся и попытался с ходу на большой скорости проскочить препятствие. Кучер же, наоборот, ре