где?
– Ну, здесь… На Западе…
– А вы не боитесь?
– Не боюсь.
– Ну, ну…
Борцов подвинул носком туфли большой, свиной кожи портфель к ноге Яна. Пальма заметил, что Борцов не расставался с этим портфелем и на пресс-конференции в «Амбассадоре».
– Это для Вены?
– Да.
– Чьи это деньги?
– Наши.
– Чьи? – повторил Пальма.
– Это деньги наших людей… Они собрали их в ячейках МОПРа. Наши люди живут еще далеко не так хорошо – я имею в виду материальный аспект, – как нам хотелось бы. Но они помогают товарищам по классу.
– Может быть, все-таки сначала сделать так, чтобы ваши люди жили лучше других, а потом уж стали помогать товарищам по классу?
– Тогда не надо вам трепыхаться с этим портфелем… – жестко сказал Борцов. – Я его отвезу назад, и, как говорят ваши американские контрагенты, «все о'кей».
– В Вене убьют шуцбундовцев, если я не привезу денег…
– Да? – удивился Борцов. – Что вы говорите?
– Вы умеете бить апперкотом.
– Это как?
– Это удар снизу, скрытый, – ответил Пальма.
– Очень не люблю бить, Ян. Не мое это дело. Да и не ваше. Впрочем, хотя отец старался учить вас обратному.
– Откуда вам это известно?
– Это нам известно от Лизл…
Пальма силился припомнить, кто такая Лизл, но не мог. Он вопросительно посмотрел на Борцова.
– Ну, Лизл, из Кента…
– Бог мой, откуда вы знаете старуху?! Может быть, вы по совместительству служите Шерлок Холмсом?
– Я не служу Шерлок Холмсом, – медленно ответил Борцов, – а вот товарищ Вольф будет ждать вас на венском вокзале завтра в тринадцать пятнадцать и как раз ему надо передать эти деньги.
– Он серьезный человек?
– Вполне.
– А почему вы мне об этом говорите? Я читал шпионские романы, там все происходит иначе. Если вы не боитесь, что нас услышат из-за радио, то объясните, отчего вы так доверительно говорите мне про Вольфа?
– Я говорю с вами так откровенно по целому ряду причин.
– Каких именно?
– Во-первых, я знаю, что вы были честным парнем в Вене.
– Вольф вам рассказал про машину?
– Машина – ерунда. Благотворительность в вашем обществе – одна из форм хобби. Просто вы ничего не публиковали ни в Риге, ни в Париже, ни в Лондоне, как я мог заметить.
– Я много писал им.
– Тем лучше. Это хорошо, если в газетах не печатают ваши репортажи из Вены, – значит они объективны.
– Это все?
– Почему все? Мне о вас рассказывал руководитель вашего дискуссионного кружка в университете.
– Вы знаете нашего старика?!
– Знаю.
– Что он вам еще про меня рассказывал?
– Много. Он рассказывал, например, как вы хотели построить баррикады на лондонских улицах во время всеобщей забастовки.
– Построю. Очень скоро построю.
– Ну и плохо.
– То есть как плохо?
– Когда