дело ее. В конце концов, у человека шок. Не каждый день потенциальный жених заканчивает свою жизнь прямо перед тобой за нарядно накрытым столом, уронив голову в тарелку с десертом.
– Между прочим, в жизни моей бабушки был похожий случай, – задумчиво разглядывая мертвого Сержика, произнесла тем временем Мариша. – Правда, тогда они с кавалером не ходили в ресторан. Он просто пришел к ней в гости с тортиком, чайными розами и бутылкой кагора, собираясь сделать моей бабушке предложение руки и сердца. Ну, это у них вроде традиция такая была. Он ее замуж звал, а она отказывалась. Вот и в тот раз сели они за стол, отрезал он им обоим по куску тортика, выпили они кофе. Бабушка уже вся в приятном предвкушении того, как в очередной раз откажет своему жениху. А кавалер возьми, да и шлепнись прямо мордой в тарелку с тортом.
Катя с любопытством уставилась на Маришу.
– И что было дальше? – спросила она, похоже, приходя в нормальное состояние.
На это указывал хотя бы тот факт, что Катя вытащила из сумочки свою пудреницу и приготовилась освежить лицо. Но пока она выжидательно глядела на подругу, требуя окончания рассказа.
– Дальше все было очень скверно, – помрачнела Мариша. – Кавалер этот оказался полковником, да не просто полковником, а еще и чекистом в отставке. Быстро приехали его товарищи и, не задумываясь, обвинили мою бабушку в смерти их друга.
– Ой! – содрогнулась Катя.
– Хорошо, что вскрытие однозначно показало: пенсионер скончался от сердечного приступа. Переволновался, бедняга. Не шутка в его возрасте каждый уик-энд получать отказ от любимой женщины. Но в общем, бабушке все же пришлось несладко. Чекисты весь дом перерыли, все надеялись найти препарат, которым злодейка-бабушка отправила на тот свет их товарища, замаскировав свое преступление под несчастный случай. И напрасно бабуля пыталась им доказать, что, будь у нее такое намерение, она бы постаралась осуществить его в другом месте, не привлекая к своей персоне столь пристального внимания. Все напрасно. Еще хорошо, что времена уже были хрущевские. И чекисты не могли лютовать, как в тридцатые годы. Но все равно бабушка еще довольно долгое время чувствовала на себя пристальное внимание тех людей. Они ей, как мне кажется, так до конца и не поверили.
– И ты думаешь… – дрогнувшим голосом спросила у подруги Катька. – Ты думаешь, что меня могут обвинить в смерти Сержика?
– К гадалке не ходи! – заверила ее Мариша. – Обязательно обвинят!
– Ой! – роняя пудреницу на пол, побледнела Катька. – Но я ведь ничего такого… Он все сам!
– Что именно, ты можешь нам сказать? – рассердилась на нее Инна. – Как все было?
– Да очень просто, мы сидели и разговаривали, – растерянно заговорила Катя. – Горячее уже съели. Нам принесли десерт. Ему зеленый чай и пирожное. А мне кусок тортика и кофе.
Тут Катька бросила в сторону Мариши затравленный взгляд.
– Я свой десерт съела, а Сержик в это время в туалет ходил. Вернулся, сел за стол, глотнул чаю, вдруг сморщился, к животу руку прижал, побледнел, позеленел