времена плыли на корабле добрые люди в далёкую землю – за Фениксом, птицей счастья. Море было пустынно и тихо. И вдруг две скалы, стоящие друг против друга, показались впереди. Чистый, замечательной красоты свист доносился с их вершин. Услыхав его, корабельщики забыли обо всём на свете. И понеслась их ладья с брошенным рулём в узкий пролив между скалами, где всех ждала неминуемая гибель. Но они не думали о смерти, а лишь смотрели на птиц с человеческими лицами, издававших пленительные звуки. Это были птицы Сирин, птицы печали, встреча с ними означает беду. Неожиданно иные звуки, слетевшие сверху, коснулись слуха корабельщиков и заставили их поднять головы. Другая птица с лицом человека сидела на вершине мачты и пела песню о далёкой родине, где их ждут матери и отцы, жёны и дети, тёплый очаг и крыша в родном доме, реки и поля, леса и горные тропы. Встрепенулись сердца: люди вспомнили об опасности и бросились на реи. В последние мгновения кораблю удалось отвернуть от смертоносных скал и уйти своим курсом. Птица же, снявшись с мачты, полетела над морем и скрылась за горизонтом. Это была Алконост – птица радости». («Сказочная азбука») «А такие бывают?» – спросила Машенька и, поколебавшись в воздухе, превратилась в большую птицу с девичьей головой. «Бывают, – твёрдо сказал Егор, – птица Сирин называется, или Алконост. Эка невидаль! Давай теперь, пой свои песни, завораживай. Всё равно я тебя не боюсь!». «И запою», – сказала птица. И, в самом деле, запела. Пела она хорошо, только слов в той песне не было. А чудилось Егору, что тайга вокруг изменяется, и он сам растворяется в ней: в каждой твари, в жилке листа, в песчинке. Ощущение это было новым для него, непривычным, странным, но приятным, и Егору даже противиться не 28 хотелось этой песне, а слушал он её, и вот – он уже не он, и тела нет у него, и душа рассыпалась средь деревьев…» («Башня птиц» О.С. Корабельников) «Поднимался с-под камня росток, потянулся вверх – вырос в дерево. К небу дерево протянулося, а корнями ушло в Землю-матушку. На восточных веточках дерева свил гнездо Алконост, а на западных – птица Сирин, в корнях – Змей шевелится. У ствола же ходит Небесный царь – сам Сварог, а с ним Лада-матушка…» («Русские Веды». Клубок третий) «Если семь дней подряд стоит безветренная погода, значит райская птица Алконост, которая сложенье имеет птичье, а лик женский и прекрасный, несёт яйца «на крае моря», но не высиживает их, а погружает в морскую глубину. Услышавший пение Алконоста от восторга может забыть всё на свете, но зла от него нет, в отличие от Сирина». («Словарь славянской мифологии») «Летели, летели – остановились. Оказались на горе высокой, на скале висячей. Скала эта – из чистого золота, на ней дворец хрустальный. Здесь, должно быть, Вещая Птица и живёт. Встречает тут Легостая красная девица, спрашивает, как он добрался и что видел. А Легостай в ответ: «Сперва накорми, а потом спрашивай!». Накормила гостя красная девица и опять за своё: где был, что видел?.. Говорили они, говорили, спрашивала девица, спрашивала, устала, обронила вдруг два
