балконы. Мои брат и сестра спят.
«Что вы делаете?» – спрашиваю я. Папа отвечает мне: «Мы закрываем балконы – говорят, в окрестностях бродят хулиганы. И еще, – добавляет он, – не могла бы ты спуститься вниз и посмотреть, хорошо ли мы закрыли?»
Когда я была ребенком, мы снимали квартиру в доме, построенном в начале двадцатого века. На первом этаже дома был большой «общий» зал. В этом зале было две огромных и тяжелых двери, и на каждой – по два больших железных засова. В доме жили две семьи – наша и пожилой хозяйки. Большая часть дома была необитаема. Открытие и закрытие дверей было доверено нам. Чтобы это сделать, нужно было спуститься по лестнице и пройти по длинному коридору в тот большой зал, пустой и гулкий. Короче, единственной в доме, кто мог спокойно пойти и выполнить эту задачу, была я, поскольку даже мама предпочитала делать это только вместе с кем-то. А папа возвращался домой уже после того, как двери полагалось закрывать. В это время нас в доме было четверо (мама, сестра с братом и я), но я была единственной из четырех человек, кто с ранних лет не боялся спускаться на первый этаж в одиночестве.
Моя мама всегда называла меня «бесстрашным Джованино»; так называлась сказка, автора которой я не знаю. Она часто говорила мне: «Ты не боишься даже сотни человек, которые бегут прочь». Этого я никогда не могла как следует понять. Если они бегут прочь, то чего тут бояться? Вот если бы они меня преследовали, тогда был бы повод для страха!
Вот почему, когда папа попросил меня спуститься и проверить засовы, это показалось мне совершенно естественным, и я спустилась, хотя в этом сне действие происходило уже в другом доме, в который мы переехали из того дома с залом. К тому же если меня просил папа, это значило, что беспокоиться не о чем.
Мой папа умер двадцать пять лет назад. На мой взгляд, он ушел из жизни слишком рано, но, как известно, ничего в жизни не происходит слишком рано или слишком поздно. С тех пор мне всегда не хватало того чувства уверенности и защищенности, которые были у меня, когда он был жив. Я знала, что, когда он рядом, никто и никогда не может сделать мне ничего плохого. Папа был человеком высоким и крупным (по крайней мере, таким он мне казался), очень сильным, и те, кого он любил, чувствовали себя по-настоящему защищенными. Моя двоюродная сестра недавно рассказала, что в детстве, когда она с кем-то ссорилась и этот кто-то грозился пожаловаться своему папе, она, росшая без отца, отвечала: «А я расскажу своему дяде Джанни, который весит сто килограммов и который так любит меня, что он тебя тут же угомонит!» И она была уверена в этом на все сто.
Когда папа был дома, он в разных ситуациях больше, чем кто-либо другой, внушал мне чувство защищенности. Ведь я была его ребенком, поэтому можно ли представить, чтобы он не защищал меня от всего?
Это был человек высоких моральных качеств, высокой этики, и это, пожалуй, дарило мне чувство защищенности даже больше, чем его физическая сила.
Чтобы вы понимали, что это был за человек, я вам расскажу об одном эпизоде, который произошел в конце семидесятых годов. Тогда я была еще достаточно маленькой, мне было