мудр, но – мне не годится! Ваше отношение к рабочим, Захар Иванович, в полгода развинтило и расшатало весь крепкий аппарат, созданный моим восьмилетним трудом. Меня уважали, меня считали хозяином… Теперь всем ясно, что в деле два хозяина, добрый и злой. Добрый, конечно, вы…
Захар (смущенно). Позвольте… Зачем же так?
Полина. Михаил Васильевич, вы говорите очень странно!
Михаил. Я имею причину говорить так… я поставлен в глупейшее положение! Прошлый раз я заявил рабочим, что скорее закрою фабрику, чем выгоню Дичкова… Они поняли, что я сделаю так, как говорю, и – успокоились. В пятницу вы, Захар Иванович, сказали рабочему Грекову, что Дичков – грубый человек и вы его собираетесь прогнать…
Захар (мягко). Но, дорогой мой, если он бьет людей по зубам… и прочее? Согласитесь – этого нельзя терпеть! Мы же европейцы, мы – культурные люди!
Михаил. Прежде всего мы – фабриканты! Рабочие каждый праздник бьют друг друга по зубам, – какое нам до этого дело? Но вопрос о необходимости учить рабочих хорошим манерам вам придется решать после, а сейчас вас ждет в конторе депутация – она будет требовать, чтобы вы прогнали Дичкова. Что вы думаете делать?
Захар. Но разве Дичков такой ценный человек, а?
Николай (сухо). Насколько я понимаю – здесь дело идет не о человеке, а о принципе.
Михаил. Именно! Стоит вопрос: кто хозяин на фабрике – мы с вами или рабочие?
Захар (растерянно). Да, я понимаю! Но…
Михаил. Если мы уступим им, – я не знаю, чего они еще потребуют. Это нахалы. Воскресные школы и прочее сыграло свою роль за полгода – они смотрят на меня волками, и есть уже прокламации… слышен запах социализма… да!
Полина. Такая глушь, и вдруг – социализм… это забавно.
Михаил. Вы думаете? Уважаемая Полина Дмитриевна, когда дети малы, они все забавные, но постепенно они растут, и однажды – мы встречаемся с большими мерзавцами…
Захар. Что же вы хотите делать? А?
Михаил. Закрыть завод. Пусть немножко поголодают, это их охладит. (Яков встает, подходит к столу и выпивает; потом медленно уходит прочь.) Когда мы закроем завод, в дело вступят женщины… Они будут плакать, а слезы женщин действуют на людей, опьяненных мечтами, как нашатырный спирт, – они отрезвляют!
Полина. Вы ужасно жестко говорите!
Михаил. Так требует жизнь.
Захар. Но, знаете, эта мера… вызвана ли она необходимостью?
Михаил. Вы можете предложить что-нибудь другое?
Захар. Если я пойду поговорю с ними, а?
Михаил. Вы, конечно, уступите им, и тогда мое положение станет невозможным… Вы извините меня, но ваши колебания мне обидны, да! Не говоря о их вреде…
Захар (поспешно). Но, дорогой, ведь я не возражаю, я только думаю. Вы знаете, я больше помещик, чем промышленник… Все это для меня ново, сложно… Хочется быть справедливым… Крестьяне мягче, добродушнее рабочих… с ними я живу прекрасно!.. Среди рабочих есть очень любопытные фигуры,